Интересна статья Ю. Б. Циркина «Движение Сертория»[70]. Автор считает, что римско-италийские колонисты, не желая терять свое привилегированное положение в провинции, не поддержали восстание, ибо Серторий обещал подобные привилегии и верхушке испанского общества. Что же касается участников восстания, то, как подчеркивает Ю. Б. Циркин, личность их вождя была единственным звеном, соединявшим римскую и испанскую группы участников движения, и с его гибелью от рук заговорщиков это и без того зыбкое единство распалось, что ускорило поражение восстания. Значение Серторианской войны, по мнению ученого, состоит в том, что она стала «хотя и не очень значительным, но этапом в романизации Испании», что «также явилось шагом на пути от республики к империи».
Таким образом, серторианская проблематика весьма основательно изучена в историографии. Многие вопросы получили интересное и убедительное разрешение. Однако источники, несмотря на свою скудость, все еще сохраняют простор для новых интерпретаций, что мы и надеемся показать предлагаемой книгой[71].
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
В III–II вв.[72] в ходе Пунических, Македонских, Иллирийских, Сирийской и иных войн Рим превратился в мировую державу. Под его властью оказались помимо Италии Сицилия, Сардиния, Корсика, Македония, Греция, Цизальпинская и Трансальпийская Галлии, обширные территории в Испании, Малой Азии, Африке — словом, почти все Средиземноморье. Те, кто сохранял еще независимости — Сирия, Египет, Вифиния, Каппадокия и другие, — не оспаривали первенства римлян. Царь Понта Митридат Эвпатор, посмевший с оружием в руках сражаться с Римом за свои права, после тридцатилетней борьбы потерпел поражение и погиб.
В Рим в огромных количествах хлынули богатства из покоренных стран — золото, серебро, драгоценности, произведения искусства, рабы. Часть этих богатств досталась и простонародью, став важной подпиткой для крестьянских хозяйств[73]. Неисчислимая военная добыча позволила отменить в 167 г. взимание трибута — основного государственного налога — с римских граждан (Cic. De off., II, 76). Рим стал украшаться новыми храмами, портиками, статуями.
Однако головокружительные успехи породили трудности, о которых не подозревали счастливые победители. Прежде всего, Рим оказался не готов к управлению покоренными землями — как отметил С. Л. Утченко, непригодность и устарелость республиканского аппарата ни в чем не проявилась столь остро[74]. Римские наместники, обладая практически неограниченной властью, действовали почти бесконтрольно. Они обременяли местное население произвольными поборами и вымогательствами, грабили храмы, иногда даже вели войны без разрешения сената, который, впрочем, в случае успеха одобрял их действия. Как выразился Р. Сайм, благодаря созданию Империи всплыло наружу все худшее, что было в nobiles[75]. Вопрос об упорядочении системы провинциального управления встал довольно рано — уже в 149 г. был издан закон Кальпурния о вымогательствах (lex Calpurnia de repetundis), призванный пресечь злоупотребления наместников, но он не дал особых результатов. Сенаторы, в чьих руках находились суды, не были заинтересованы в наказании лихоимцев, поскольку каждый из них сам мог стать наместником, сказывалась и сословная солидарность, родственные и дружеские связи, прямой подкуп. Не помогла и передача по закону Гая Гракха судов по делам о вымогательствах всадникам, которые сами активно участвовали в эксплуатации провинций. Более того, они использовали lex de repetundis для сведения счетов с неугодными сенаторами. Наиболее знаменитым примером такого рода стал процесс Публия Рутилия Руфа, боровшегося с произволом откупщиков и в отместку осужденного их друзьями якобы за вымогательство (!). Напомним, что именно процесс Рутилия Руфа стал толчком к попытке реформ Друза в 91 г.[76] Таким образом, «неэффективность организации управления провинциями привела к усилению внутриполитической борьбы»[77]. И еще одно немаловажное последствие: разграбление покоренных земель способствовало моральному разложению римской верхушки, что во многом подготовило почву для гражданских войн.
70
71
Когда нами была уже получена верстка книги, вышла в свет монография И. Г. Гурина «Серторианская война (82–71 гг.)» (2001). Переработка текста с учетом последней оказалась по техническим причинам невозможна. Мы надеемся рассмотреть положения монографии в дальнейших публикациях.
76