Действия Суллы явились полной неожиданностью для римлян и шокировали даже сочувствующих ему. Конечно, войска против мятежных трибунов, каким был Сульпиций, использовались и прежде — достаточно вспомнить Гая Гракха и Сатурнина. Однако если тогда издавался senatusconsultum ultimum, то в данном случае он отсутствовал[119]. Сулла облек себя чрезвычайными полномочиями сам, т. е. попросту узурпировал их.
Овладев Городом, Сулла провел ряд мероприятий. Законы Сульпиция были отменены, их автор, а также Марий и еще 10 их сторонников объявлены врагами отечества; Марию удалось бежать, Сульпиций же погиб, выданный своим рабом. (Арр. ВС, I, 59; Plut. Sulla, 10, 1–2; Liv., ер. 77; Oros.,V, 19, 1–7; Val. Max., III, 8, 5)[120].
Но положение Суллы оставалось шатким. Его кандидаты на выборах в консулы Ноний и Сервилий провалились, что продемонстрировало неприязнь к нему не только народа, но и влиятельных аристократических кругов (Plut. Sulla, 10, 2); оказать же давление на комиции он, по-видимому, не решился[121]. В итоге консулами стали Гней Октавий и Луций Корнелий Цинна.
По-видимому, именно в этот момент и попытался вступить в большую политику Серторий, выдвинувший свою кандидатуру на выборах в плебейские трибуны. Однако из-за противодействия Суллы он потерпел неудачу (Plut Sert., 4,3).
Обычно этот эпизод относят к 88 г., т. е. к тому времени, когда Сулла уже взял Рим[122]. Ф. О. Спанн высказывается в пользу 89 г.[123], К. Ф. Конрад колеблется между двумя датами[124]. Более логичной представляется традиционная точка зрения. Рассказ Плутарха слишком неопределенен и хронологических зацепок не дает, но все же логичнее предположить, что провал Сертория на выборах имел место в 88 г., когда после выступления Сульпиция вновь возросло значение должности плебейского трибуна, а потому борьба за нее должна была быть особенно острой.
Что же стало причиной неудачи Сертория? В. Шур[125] и Б. Скардильи[126] объясняют это тем, что он выступил на стороне Сульпиция. Однако источниками это не подтверждается. Напротив, до сих пор нурсиец еще не участвовал в политической жизни и потому не успел определить своих позиций[127]. По своим политическим связям он должен был выглядеть вполне благонадежным человеком: бывший шеф Сертория Сервилий Цепион принадлежал к консерваторам и пытался провести в интересах сенаторов судебную реформу (Тас. Ann., XII, 60, 3; Obseq., 41); его сын активно противодействовал реформам Ливия Друза в 91 г. С Цепионами, а также Метеллами, к фамилии которых принадлежала жена Суллы, был тесно связан Дидий. В 98 г. вместе с коллегой по консулату Метеллом Непотом он провел закон, запрещавший в одном проекте объединять различные предложения (Cic. De domo suo, 41; 53), «что в тех условиях имело антидемократическую направленность»[128] — именно на основании этого закона было торпедировано законодательство Ливия Друза[129]. Правда, Серторий служил и под командованием Мария, но, как показали события 87 г., особых симпатий к нему не испытывал.
Однако все эти «детали» вряд ли интересовали Суллу, который имел своего кандидата на должность плебейского трибуна[130]. Кроме того, он, возможно, опасался допускать человека с неясной политической позицией к магистратуре, чье значение выросло после выступления Сульпиция Руфа. К тому же Серторий был популярен и потому в случае новой смуты особенно опасен. Неудивительно, что в этих условиях нурсиец, лишившийся к тому времени сильных покровителей, потерпел фиаско[131].
Вывод из происшедшего был для неудачливого кандидата очевиден: необходимо примкнуть к влиятельной группировке, чья поддержка позволила бы ему продолжить политическую карьеру. Естественно, что наиболее привлекательным было для Сертория сотрудничество с врагами Суллы. Таким образом, его переход в антисулланский лагерь явился до известной степени случайностью — если бы был жив кто-либо из его прежних вероятных покровителей, он мог бы оказаться среди сторонников знати. Но обстоятельства сложились иначе.
Положение Суллы становилось все более шатким. Ситуация на Востоке, где Митридат развивал наступление на владения Рима, настоятельно требовала его присутствия. Но прежде было необходимо гарантировать стабильность в Италии после отбытия Суллы. Желая предоставить своему коллеге и родственнику Помпею Руфу военную силу для поддержания порядка и обеспечить его личную безопасность, он провел решение о передаче ему командования армией проконсула Помпея Страбона, стоявшей в Пицене. Но когда Руф прибыл туда, он был убит воинами Страбона при явном попустительстве, если не по наущению полководца. Последний ограничился словесным порицанием убийц. Ни сенат, ни Сулла никак не прореагировали на происшедшее (если не считать того, что Сулла обзавелся телохранителями), ибо это могло привести к нежелательным осложнениям. В результате Страбон сохранил командование, а Сулла не смог обеспечить свой тыл за счет его армии и к тому же лишился в лице Помпея Руфа надежного соратника (Арр. ВС, I, 63–64; Liv., ер. 77; Val. Max., IX, 7,2; Vell. Pat., II, 20, 1).
120
Сообщение Аппиана о других законах Суллы (ВС, I, 599) явно относится ко времени его диктатуры (
122
127
128