Освобождая Тесс из своей хватки, я подхватил на руки обмякшее тело и понес ее на руках, пересекая пространство комнаты. Следуя мимо камина, мы удалялись подальше от цепей, которые свисали с потолка, где я подвесил ее в первый раз, направляясь в дальнюю часть башни.
Тесс сморгнула, ее взгляд все еще был затуманенным от недостатка кислорода.
— Куда мы направляемся?
Втягивая с жадностью воздух в легкие, пребывая в полной власти своего пульсирующего члена и сильного желания, я немного изменил положение Тесс в своих руках, чтобы резко сдвинуть влево массивную вельветовую занавеску, что скрывала огромный проход.
Темно-зеленый материал скользнул на пол, растекаясь по полу зеленой лужицей, словно растаявший лес.
Тесс задержала дыхание и прижалась ближе ко мне, не отводя взгляда от креста, который был величиной с человеческий рост. Это был крест Х-образной формы из темного дерева и ремешками-фиксаторами из ярко-красной кожи, которые внушали чувство средневекового ужаса. Такой инструмент использовался, чтобы лишать человека частей тела или же для того, чтобы заживо снимать кожу. Это было дико. Ужасающе. Восхитительно.
Тесс будет полностью распята и обездвижена. Будет находиться в моей полной власти. Будет полностью моей.
Она застонала и вздрогнула, посылая волны неистовой потребности сквозь все части моего тела. Мой голос полностью пропитался порочной темнотой.
— Пришло время ввести тебя в мой мир, эсклава.
Глава 2
Тесс
Я получаю наслаждение от шлепков, приветствую ожог, не останавливайся, сейчас все еще моя очередь.
Усиль свою хватку, заставь меня истекать кровью, этот голод должен быть пресыщен.
Две эмоции боролись во мне: неуверенность и волнение. Я выиграла бой, который вела на протяжении четырех дней: я заставила Кью сдаться. Но какой ценой? Я не могла больше понимать его язык тела — он испытывал слишком сильную душевную боль, источая вожделение. Его бледно-зеленые глаза были совершенно нечитаемыми, отстраненными от всего происходящего, кроме опаляющего жара доминирования.
Пока я смотрела на крест, все в одно мгновение замедлилось, переходя в полное состояние бездействия. Жизнь замерла, и я стояла переполненная мыслями. Моя инициация в его таинственный мир началась, но я колебалась на пороге, гадая, увижу ли когда-нибудь свет снова.
Мое горло саднило там, где он держал его. Его большая ладонь безжалостно обрушилась на мою трахею с явным желанием вырвать ее. Бороться до того момента, пока он меня не отпустит, было совершенно бессмысленно. Но каким-то образом, я знала, что Кью нуждается в том, чтобы ему преподали урок самого основополагающего момента в отношениях. Ему необходимо было понять, что для любого рода любви, что зарождалась между нами, нужна была устойчивая основа, чтобы она могла существовать дальше. Эта основа опиралась на непоколебимое доверие и веру друг в друга.
Я сказала, что доверяю Кью. Но я не доверяла. Пока еще нет. Я была также уверена, что и он мне не доверял. Мы оба блуждали в темноте, пытаясь понять природу нашей связи, а пока мы не научились распознавать ее и верить друг в друга, мы были обречены.
Мои подушечки пальцев прикоснулись к саднящей шее, я вздрогнула, когда сглотнула. Боль была оправданным экспериментом, чтобы познать, насколько далеко мог зайти Кью. Я была всего в шаге от того, чтобы потерять сознание, но он не перешел границы дозволенного.
Я позволила своей вере в Кью немного увеличиться.
Кью слегка подвинулся ко мне, наблюдая за тем, как я поглаживаю кожу горла пальцами. Его глаза вспыхнули неприкрытым стыдом и сожалением, перед тем как были поглощены сверкающим жаром и тьмой.
— Я не стану извиняться за то, что причинил тебе боль. Ты меня спровоцировала. Je ne peux pas me priver si longtemps (прим.перев.Единственное, что я мог, — это отказывать себе на протяжении долгого времени).
Мое тело откликнулось на его слова, плавясь, расслабляясь, приготавливаясь принять его тело. Глаза Кью действовали, как катализатор для постепенно нарастающего пламени, что разгоралось в моем животе, но внезапно оно вспыхнуло и распространилось, за счет чего поглотило все вокруг, превращая мои внутренности в пепел.
— Я не ожидаю твоих извинений, — прошептала я.
— Хорошо. — Он положил ладонь на мою щеку. Это предполагалось как нежная ласка, но внутренне Кью все еще клокотал от тихой ярости.
Я стояла неподвижно, когда Кью провел пальцем за моим ухом, поправляя выбившуюся прядку. Вздрагивая, я впилась в него взглядом. Уставившись глубоко в сердце монстра, которого я предпочла такому милому парню, как Брэкс.