Мне пришлось замолчать и сглотнуть ком, что образовался в горле.
― По моей вине ты чувствуешь себя так. Так что, если я тебе приказываю причинить мне боль, это меньшее, что ты можешь сделать. Libère moi de ma douleur, Tess (прим.пр. с фр. Избавь меня от боли, Тесс).
Я положил ладонь на ее щеку, утопая в ее глазах.
― Я однажды просил тебя отдать свою боль для моего удовольствия. В этот раз возьми мою боль для своего удовольствия.
Я опустился на колени, склоняя голову к ее бедрам.
― Пожалуйста, эсклава. Не заставляй меня умолять дальше. У меня нет на это сил. ― Чувствовалось неловко и ужасно находиться в позиции подчинения, но в то же время, так правильно и идеально. Две взаимосвязанные эмоции, заставляли меня трепетать от предвкушения.
Я не двигался. Теперь все зависело от Тесс.
Казалось, что прошел целый год, прежде чем Тесс двинулась с места. Ее нежная ладонь опустилась мне на голову. Она скользнула пальцами в мои волосы, успокаивая мою непреходящую мигрень, вызывая у меня стон.
Сделал ли я хуже тем, что заставил ее? Принося больше вреда ее пострадавшему разуму?
― Я не могу, Кью.
Я поднял взгляд, смотря в ее глаза.
― Ты можешь. И сделаешь.
Она пыталась вырваться из моей хватки, но я усилил ее, не выпуская Тесс.
― Ты позволишь ублюдкам одержать верх, эсклава. Ты этого хочешь? Ты хочешь позволить им повелевать твоей жизнью? ― Я поднялся на ноги, не отпуская ее. ― Где борьба, к которой я так привык? Тесс, которую я знал, эсклава, в которую влюбился, никогда бы не опустила руки и боролась бы не на жизнь, а на смерть.
Секунды пролетали, и сомнение залегло тенью на ее лице. Она прикусила губу, смотря куда угодно, кроме меня. Я был уверен, что она вновь воспротивиться, и мои мысли вышли из-под контроля. Я не имел понятия, что произойдет, если у нее это не получится.
Наконец ее взгляд нашел мой; она прошептала:
― Ты уверен? ― Такая забота, такая нежность светилась на ее лице, даже несмотря на то, что там ничего не было ― никакой души и никаких глубоких эмоций ― я был счастлив от надежды.
Это сработает. Должно сработать.
Я выпрямился, склоняясь, чтобы оставить мягкий поцелуй на ее губах.
― Уверен. Je suis à toi, tout à toi (прим.пер. Я ― твой. Весь в твоей власти).
Сделав глубокий вдох, она кивнула.
― Хорошо.
Я не собирался терять ни секунды. Схватив за руку, провел ее через комнату.
Она стояла там, где я поставил ее, ― около кровати, в то время как я подошел к шкафу. У этой комнаты есть история. История, о которой я предпочел бы не думать, но она была заставлена приспособлениями и необходимыми вещами.
Открывая дверцы шкафа, я замер, ощущение паники устремилось вниз по позвоночнику.
Я намеревался сделать что-то, что могло покалечить меня. Я хотел стереть этот день из моего разума, как только он закончится. Я разнесу в щепки эту комнату и все, что находится в ней, чтобы мне больше никогда не пришлось вспоминать.
С комком нервов, что сдавливали мне горло, я достал веревки всех видов для бандажа.
Тесс наблюдала отстранено, когда я нагрузил свои руки множеством вещей и направился вновь к кровати. Располагая их в изножье кровати на четырех столбиках, я взглянул на Тесс.
― Свяжи меня.
Я никогда не думал, что когда-нибудь произнесу эти слова. Но мне было необходимо, чтобы она связала меня. Или же я бы сбежал, как долбаный трус, или сорвался и причинил бы ей боль.
Она подняла кожаные манжеты, застежки на которых звякнули.
― Где?
Стараясь обуздать страх и злость, и множество других чувств, я принудил себя сесть на матрас и лечь на спину.
Мое сердце грохотало, как ненормальное, стуча миллион ударов в час; я не мог смотреть на Тесс. Я не мог смотреть никуда, кроме огромного балдахина, расположенного над моей головой. Четыре столбика кровати были массивными ― шириной в половину долбанного ствола дерева ― когда она привязывала меня, чтобы я не имел возможности освободиться.
Мой желудок скрутило, и я мог поклясться, что меня почти стошнило.
«Черт. О, черт. Кого хрена я творю?»
Тесс плавно приблизилась к кровати, похожая на бесцветное приведение. Она уставилась на манжеты, затем на мои руки. Мои кулаки были прижаты к бедрам, каждый мускул был напряжен.
Я не разделся. Наличие футболки и джинсов были моей единственной защитой; я хотел остаться одетым.
Я стиснул зубы, разводя ноги в стороны ради нее.
Тесс сглотнула и послушно обернула мягкую кожу вокруг моей щиколотки.
Черные точки появились перед глазами, когда она затянула застежку вокруг столбика кровати. Она закрепила ее, и я дернулся.