Мои мысли кружились в водовороте яркого света, и мое тело изнывало от желания кончить.
К десятому удару, я изогнула спину, подаваясь грудью вперед, с жадностью приветствуя наказание.
Дыхание Кью вырывалось резкими порывами, наши взгляды не покидали друг друга. Он выглядел диким и необузданным и совершенно осатанелым.
Часть меня яростно ненавидела его за то, что он заставил меня преодолеть свои границы боли и превратил меня в такого монстра, который подобен ему, но другая часть меня боготворила и поклонялась ему. Секс между нами никогда не происходил легко и по обоюдному согласию.
Не отводя от меня взгляда, Кью сильно размахнулся. Мое бедро практически взорвалось криком боли, когда кожаные хвосты плети разорвали нежную кожу.
— Что ты хочешь от меня? Почему ты позволяешь мне ломать тебя? — проговорил он, задыхаясь, его грудь вздымалась с напряжением, что окутывало его тело.
Мое сердце возбужденно заколотилось, я задавалась вопросом, позволено ли мне говорить правду. Поведать ли ему свои тайные надежды, каким я желала, чтобы он стал. В будущем, о котором я смела мечтать.
Он жестко ударил меня поперек живота, как раз над перекрестной решеткой отметин от прошлых ударов. Я вздрогнула, и мучительная волна удовольствия практически заставила меня испытать восхитительный оргазм без какой-либо дополнительной стимуляции.
— Говори, эсклава. За каждую следующую секунду молчания я буду наносить тебе удар.
Я изумленно сверлила его взглядом, подбирая правильные слова.
Крик вырвался из меня, когда он подтвердил правдивость своих слов, обрушивая удар на мое левое бедро. Ставя на мне клеймо девятью полосками от кожаных хвостов и отметинами от крошечных бусинок.
— Я хочу, чтобы ты дарил мне боль, но также я хочу, чтобы ты заботился обо мне, — разразилась я словами, сотрясаясь от желания получить такую желаемую разрядку. Это ощущение отдавалось даже в моих зубах, оно извивалось танцем неистовой боли в отметинах, что Кью даровал мне. Каждый дюйм моего тела был пресыщен восхитительными ощущениями, и я была на грани.
Он остановился, расслабляя свою поступь, чтобы переложить из руки в руку кошку-девятихвостку, как кто-то бы сделал с домашним питомцем.
— Я забочусь о тебе. Чертовски сильно. Ты вернула меня наизнанку и изменила весь мой мир.
Все разлетелось на части, останавливая момент. Я никогда не подозревала, что Кью будет таким честным со мной. Возможно, он опустил стены, которыми отгораживался от меня, когда сбросил барьер, выпустив наружу своих демонов.
Мы не двигались, как если бы каждый из нас боялся нарушить момент искренности. Наши души были обнажены и свободны на краткий момент времени.
Бледные глаза Кью помрачнели, скрывая его уязвимость. Он провел хлыстом по своим сильным пальцам.
Я задрожала в ограничительных ремнях, ожидая всем существом его следующего удара, желая его, непреодолимо нуждаясь в нем.
— Jusqu'où tu me laisserais aller?(прим.пер. Как далеко ты готова дать мне зайти?) — Он пробормотал настолько тихо, что я еле его услышала.
Мое сердце прекратило биться, я вошла состояние ступора. Я не могла ответить ему на этот вопрос. Я просто не знала своих границ, я не желала накладывать ограничения на изучение, как сосуществовать с ним в его мире, но также, я определенно не желала показывать всю глубину страха, который испытывала, что Кью в конце концов зайдет слишком далеко и убьет меня.
Глаза Кью встретились с моими. Он позволил руке спокойно дать плети упасть рядом с ним. Он размял плечи, и моя кожа покрылась мурашками. Воздух затрещал от внезапного приливала энергии.
Кью опустил голову, глядя на меня из-под нахмуренного лба.
— Я понимаю, почему ты не отвечаешь, эсклава. У меня также нет ответа.
Я громко сглотнула, когда он сделал шаг по направлению ко мне, стерев границу небольшого расстояния, что отделяла нас, принося свой жар и близость, чтобы обжечь мою кожу.
Его свободная рука, обхватила мое горло поверх ремня ограничивающего движение, в то время как он жестко и стремительно прижался своими бедрами к моей промежности.
— Ты не сопротивлялась, когда я ограничил тебе доступ кислорода ранее. Почему?
Я покачала головой, пытаясь освободиться от его захвата, но его пальцы лишь еще больше напряглись, удерживая меня так крепко, как ремень поверх моих рук и ног. Кью тяжело дышал, не сводя с меня своих глаз. Его бледные глаза потемнели, когда зрачки расширились в удовольствии.
— Ты позволяешь мне решать, как далеко зайти, — прошептал он, удивление исказило его голос.