Не отрывая взгляда от макарон, к которым она едва притронулась, Альма представила себя на просторах покрытой снегом тундры в одном купальнике. Примерно так она акклиматизировалась. Как будто на улице был минус миллион градусов, а она оделась, словно собиралась на вечеринку у бассейна.
Но Альма не хотела говорить это своему отцу, как и рассказывать ему правду. Она знала, что правда приведет лишь к новой беседе о том, чего нельзя было исправить.
– Альма? – позвал ее отец. – Ты слушаешь?
– Да, – ответила Альма. – И мне кажется, что я очень хорошо акклиматизируюсь. Погода мне нравится. Все в порядке. По крайней мере, я так думаю.
До сих пор она говорила без улыбки, но в этот момент решила улыбнуться. Ощущения были странные – как будто она надела на лицо очень тугую и тесную маску.
– Рад это слышать. Уверен, ты понимаешь, почему мы с мамой обеспокоены.
– Понимаю, – сказала Альма. – Правда понимаю. Любой забеспокоился бы на вашем месте. Но вам не стоит волноваться.
Отец Альмы поднял палец.
– Нас тревожат записки от твоих учителей.
Поднял второй.
– И то, что ты все еще не хочешь выходить из дома.
Поднял третий.
– И еще то, что ты не пытаешься ни с кем подружиться.
– Я пытаюсь, – ответила Альма. – Все время пытаюсь. Целыми днями. Я действительно постоянно стараюсь акклиматизироваться.
Прежде в этом месте беседы отец Альмы иногда перегибал палку, спрашивая, как именно она старается и что планирует в будущем делать по-другому. Поэтому сейчас в разговор включилась мать Альмы.
– Мы знаем, что так и есть, Альма-Лама, – сказала она. – Но три головы лучше, чем одна, верно? Почему бы нам вместе не подумать, что еще можно сделать?
Мать улыбнулась Альме. Альма сомневалась, что ее мама когда-либо чувствовала себя так, словно носит маску. Она была из тех, кто много улыбается, причем каждый раз совершенно искренне.
– Может, тебе подсесть к новой компании за обедом? – предложила мама. – Посмеяться над чьей-то шуткой? Заняться каким-нибудь спортом? Вступить в кружок? Это же самое простое: почему бы тебе и правда не вступить в кружок? Или даже… даже пойти погулять?
Она положила подбородок на кулак и постукивала пальцем по губам, будто все эти идеи пришли ей в голову только что.
Но все было совсем не так. Каждый раз, когда у них бывали беседы, мама говорила одно и то же.
И каждый раз Альма реагировала так же, как вчера: улыбалась и кивала. Она улыбалась и кивала, хотя чувствовала, как яркий свет, наполнявший ее изнутри, становится все более и более тусклым. А ведь именно благодаря ему она была сама собой, была Альмой.
Закончилась вчерашняя беседа тоже как обычно. Отец Альмы, наморщив лоб и снова тесно переплетя пальцы, сказал:
– Я знаю, что тебе трудно дался переезд и поступление Джеймса в колледж, но ты обязана что-то с этим сделать, приложить какие-то усилия. Теперь наш дом здесь. Попытайся что-то изменить, Альма.
Она кивнула и улыбнулась:
– Я пытаюсь. Правда пытаюсь. Правда-правда.
Позже Альма поднялась в свою новую комнату, цвет которой ей не нравился, и свернулась калачиком под новым одеялом, которое слишком сильно кололось. Она пролежала без сна несколько часов, прислушиваясь к мыслям, которые снова, и снова, и снова крутились у нее в голове, как бывало каждую ночь.
Альма не спала и чувствовала, как тьма наполняет ее изнутри, как тускнеет свет, благодаря которому она была собой.
Потому что в последний раз это случилось с ней не два с лишним месяца назад, как она уверяла родителей. Это повторилось вчера.
И это никогда не прекратится.
И она никогда не заведет новых друзей.
И она никогда не почувствует себя здесь как дома.
И с этим ничего, ничего, ничегошеньки нельзя поделать.
Так что в тот день, когда Альма увидела флаер, она спешила и была рассеянна. Альма вскочила со своего места и, как всегда, выбежала из класса сразу после звонка. Она, как обычно, бежала по коридору. Ее глаза не отрывались от финишной черты – ручки входной двери.
Затем ее рука легла на дверь, а глаза глянули чуть выше.
И Альма увидела звезды.
Глава 3
Звезды – белые, красные, желтые, голубые – подчеркивали черноту фона флаера. Бумажное небо пересекали золотые буквы:
«Вы состоите из элементов и квинтэссенции, – гласили буквы. – Узнайте больше в астрономическом кружке, который собирается каждый четверг после школы в научной лаборатории».
«Элементы и квинтэссенция», – еще раз перечитала Альма.
– Квинтэссенция, – произнесла она вслух, хоть и знала, что не должна разговаривать сама с собой.