Было видно препятствие под стопой неровности и песчаный грунт.
Задевая за куст, нащупывая стопой камень, низкая устойчивая позиция наступала вперёд.
Столь непредсказуемых разворотов.
Стремительно, большим и маленьким «крутом» руки.
Техника беспрепятственно и свободно находила невидимого нападающего с руки.
Видимо, этими боевыми приёмами хороший боец владел больше четыреста лет!
Задетая волна впечатлений обуяла будущего короля. Он так сильно стал понимать настойчивость и целеустремлённость бойца.
Оказалось, наука знается теоретически с сильной стороны.
Неужели Квон-Кхим-Го заучивал некоторые основные фразы наизусть?
Он без запинки правильно показывал подтверждающий найденный вариант.
Казалось, нельзя подступить ни с какой стороны.
Как быть, ежели он возьмёт в руки копьё?
Грустным и молчаливым Тое-Сан-Тье шёл сзади.
Он не смог до конца уяснить, старик Хве-Танг-Хе тренировал его с книгой или нет?
Длинная извилистая дорога вела свои впечатления.
Наверное, туда можно прийти за три часа, они же не спеша шли целый день.
Эхо, эй, тебе доверяю я тайны.
Только тебе скажу откровенно мой путь.
Только с тобой поделюсь истиной дней.
Дай сил любви, прошу тебя, проводи меня к счастью.
Здесь, с краю леса, впервые Тое-Сан-Тье увидел низенький дом.
Заброшенный или его кто-то пошатнул.
Дверь надевается на запор.
Квон-Кхим-Го сразу поспешил видеть деда.
Он окликнул его несколько раз, сразу побежал на озеро.
Где-то вдали юноша услышал громкий раскатистый шум.
Эге, крикнул он громко, деда Хве-Танг-Хе там.
Как-то свободно и легко Квон-Кхим-Го дал знать Тое-Сан-Тье пробежаться.
Только оступившись об камень, он почувствовал непримиримость и чужака.
Неужели я так легко вхожу в доверие.
Однако чувство не боролось и не отвергало.
Наоборот, целый день он чувствовал себя хорошо.
А ничто не подталкивало на откровенный разговор.
Нет, Тое-Сан-Тье не оказался дурным.
Первое впечатление было превратным.
Он, Квон-Кхим-Го хорошо знал: непримиримость и неудовольствие к власти с ним останется навсегда.
Говорится – жизнь не пустяк.
Что сделанное, оно непременно отразит.
Нет, деда Хве-Танг-Хе сюда не приходил, наверное, не возвратиться?
Задумываешься и молчишь.
Нет недоумения, а грустно.
Надо искать.
А где он может быть?
Учитель.
Трижды громко крикнул Квон-Кхим-Го.
Уныние и горькая слеза каплей упали вниз на траву.
Что же я наделал, кроме него у меня никого нет.
Учитель, простите меня.
Учитель, я никогда не оставлю тебя одного.
Таким сочувствием встал поперёк дороги Тое-Сан-Тье.
Большее, что осталось – ждать.
Наверное, Квон-Кхим-Го и Тое-Сан-Тье сразу поняли, их объединяет союз.
Каждый день неколебимым взглядом, мыслью, заданной целью, не считаясь с непогодой, а больше на берегу озера Ин-дай они стали тренироваться.
Сколько надо тренироваться, чтобы стать мастером?
Столько сколько на небе звёзд.
Рано или позже ты будешь великий воин!
Говорят, небо и вечность запоминает большие сражения.
Немое пространство и великая пустота властвуют над всей великой землёй.
Воздух и ветер знают в великий предел все виды воинских искусств.
Можно взять сыпучую горсть земли.
Мягкие чёрные крупинки оставят на пальцах твердь.
Наверное, со всего понемногу взявши, начинает жить та самая сильная и непобедимая борьба.
А начинается она с самого простого: надо научиться равновесию и устойчиво стоять на ногах.
Сколько раз учитель Хве-Танг-Хе подталкивал позицию, захватывал руки в замок, атаковал стремительно наступая.
При этом шаги Квон-Кхим-Го сохраняли координацию и баланс.
Техника боевого Хо-с-рёк оказалась непредсказуемой и сразу гибкой.
Её реакция и подвижность больше и чаще наносили единый точный смертельный удар.
Нет, не зря учитель подсказывал идти в горы и тренироваться там.
Он стоял над пропастью у отвесной стены, захватывая руками воздух.
Часто его руки подхватывали мягкие облака.
А ты знаешь, как сильно бьёт о берег волна.
Каким хлёстом вода выбрасывается на берег.
Какое дыхание у природы и силы стихии.
Квон-Кхим-Го вставал рано утром и сразу бежал по извилистой узкой высокогорной тропе.
Он останавливался, когда восходило и выдвигалось красное солнце.
Этот вид выраженности нельзя было пропустить.
Небо открывало особой неописуемости красок горизонт.