-- Не надо, сын мой, я не хочу... -- пробормотал пастор, приподнимаясь, но Квота все тем же приемом усадил его обратно.
-- Ничего, ничего, святой отец, это мне даже приятно. Прежде чем решиться, нужно изучить все в подробностях... а вот блок агрегата. Я сниму пиджак, не возражаете? Сперва вы вытягиваете вот этот стержень, потом штифт. Затем, стоит только чуть засунуть руку и... немного... голову... вот и все. Мотор тяжеловат, на материал не поскупились, но можно без особого труда... вынуть все... а теперь... рассмотрите его как следует, -- сказал Квота, поднося мотор к столу. -- Ой! -- вскрикнул неожиданно он, потряс пальцем и сунул его себе в рот. -- Не беспокойтесь, пустяки, просто я придавил себе ноготь. Нет, нет, пустяки, для меня это одно удовольствие... Вот смотрите: поршни, -- и он принялся их разбирать, -- распределительный вал... клапаны. Ой, черт побери! Пружины! -- Пружины покатились по столу, он стал их подбирать, поскользнулся, упал, увлекая за собой дверцу, сильно стукнулся коленом об пол, стал шарить руками, ища рассыпавшиеся пружины, и, поднимаясь, ударился головой об угол стола. -- Бог с ними, будем надеяться, найдутся при уборке... Но вы только взгляните -- какая работа, какое качество отделки! Это переживет нас с вами... А теперь подойдите сюда... -Квота отряхнул брюки, взял за руку несчастного пастора, поднял его из кресла и, подтолкнув вперед, продолжал: -- Сейчас я вам покажу, как обращаться с полочками... Остроумнее ничего не придумаешь... Нагнитесь... видите? Шесть разных положений в зависимости от продуктов: мясо, колбасные изделия -пожалуйста! -- масло, яйца -- пожалуйста! -- напитки -- пожалуйста! -Главное, проще простого! Ну вот, попробуйте сами, прошу вас... Да вы нажмите посильнее...
Квота помог отцу Эспосито, но тут раздался звон разбитого стекла (для этого эффекта внутри была специально поставлена склянка), по стенкам холодильника и на ковер ручьем хлынула вода, растекаясь по полу.
-- Боже мой, что я натворил, -- простонал отец Эспосито.
Лицо Квоты выразило досаду.
-- Я сам во всем виноват, -- твердил он, вытирая пол своим носовым платком, -- спрятал в холодильник бутылку виски ко дню рождения жены и совсем забыл...
-- Я в отчаянии, просто в отчаянии...
-- Пустяки, всему виной моя рассеянность...
-- А ваши брюки! -- воскликнул Эспосито.
Квота стоял на коленях в самой луже.
-- Не беда! Отдам в чистку. А вот с ковром дело похуже, директор у нас грозный. Да вы же его сами знаете. Сейчас я его позову...
Отец Эспосито даже побледнел.
-- Да не из-за этой лужи, конечно, -- успокоил пастора Квота. -- Нам ведь нужно договориться о рассрочке, иначе вы не сможете оплатить холодильник. При покупке в кредит трудность не в кредите, а во взносах, не так ли? -- добавил Квота, добродушно рассмеявшись. -- Но мы пойдем вам навстречу. -- Он снял трубку. -- Алло, сеньор директор? К нам пришел пастор Эспосито, вы не могли бы зайти сюда на минутку?
-- Но пока Квота продолжал разглагольствовать, не давая бедняге открыть рот, между Бреттом и Флоранс разгорелся жаркий спор, хотя оба говорили шепотом.
-- Не ходите туда! -- умоляла Флоранс. -- Мне это все не по душе. Это... это...
-- Да что ты, пусти меня. Настоящий цирк!
И Бретт вышел в зал.
-- А вот и наш директор, -- проговорил Квота. -- Знакомить вас не надо...
-- О, это вы, отец мой! Как поживаете? -- Бретт протянул пастору руку.
Квота сразу перешел к делу.
-- Сеньор директор, вы не помните, сколько наша фирма обычно отчисляет пастору на неимущих?
-- Сто пятьдесят песо, сын мой, -- живо вставил отец Эспосито.
-- Великолепно, ровно столько, сколько нужно, -- сказал Квота. -- Это как раз сумма первого взноса. Что же касается остального, то, как мне кажется, наша фирма сможет облегчить условия ради ваших добрых дел.
Бретт и Квота, как два жандарма, стояли по обе стороны своей жертвы...
-- И дать вместо годовой рассрочки полуторагодовую. Как вы полагаете, сеньор директор?
-- Да, но все равно необходимо поручительство, -- сказал Бретт.
-- Ну, что ж, поручителем буду я. Надо иногда делать добро, когда это в твоих силах, черт побери, не все же время заниматься торговлей. Где бланк заказа? Надеюсь, вы довольны? -- спросил Квота пастора.
-- Да, но если случится... -- дрожащим голосом начал пастор, делая последнюю попытку освободиться от своих мучителей, -- если я не смогу внести очередной взнос... если не из чего будет заплатить...
-- Да полноте, полноте, к вам же поступают пожертвования. Итак, сеньор директор, договорились? Значит, мы доставим сеньору пастору холодильник? И сейчас ему не придется ничего вносить? Чудесно, отец мой, будьте мне благодарны, я хоть и попотел, но не зря. Распишитесь вот здесь.
Пастор сам не заметил, как в руке у него оказалась ручка. Квота и Бретт отечески обняли его, и он наклонился к столу.
-- Все же боязно, -- проговорил он, -- ну, да ладно...
Он расписался. И сразу же его охватило радостное нетерпение.
-- А когда я получу холодильник? -- Теперь голос его прозвучал настойчиво. -- Как раз в воскресенье у меня к обеду будет каноник...
Ему, как и генералу, даже в голову не пришла мысль поинтересоваться ценой.
13
Пришлось положить немало труда, чтобы отделаться от пастора. Когда это наконец удалось, Квота вытер пот со лба, с шеи, оттянул на груди рубашку, как после долгого бега, и вздохнул:
-- Никто так не изматывает, как эти голодранцы.
Флоранс промолчала. Но вечером, когда они остались с дядей вдвоем, она сказала:
-- Давайте прекратим эти опыты... Мне это больше не кажется забавным.
-- Что? Что тебе не кажется забавным?
-- Например, то, как у этого агнца-пастора отобрали его жалкие пожертвования... Это уже не торговля, а разбой.
-- Да что это ты? -- удивился Бретт. -- Если мы начнем разводить в делах сантименты...
-- Конечно, вы правы, но... сама не знаю... в этом есть что-то нечестное.
-- В чем -- в этом?
-- В том, как Квота заставляет людей... покупать вещи, которые они... в которых они не...
Она не сразу нашла слово.
-- Может быть, ты вообразила, что мы -- благотворительное общество? -насмешливо проговорил Бретт.
Флоранс не стала настаивать. К тому же она еще не разобралась до конца в своих чувствах. Ей и самой не было ясно, что именно ее возмущает. Ночь она провела спокойно, а на следующее утро, когда они с дядей отправились в контору, она и думать забыла о своих переживаниях.