— Спасибо, Бобби Рей, миленький, я твоя должница! — бросила напоследок громко смеющемуся мужчине и выбежала из кафе.
На Шермана я злилась. И злилась сильно. Не дал мне отвести душу и вдоволь насладиться поеданием любимых пончиков. Ничего, он у меня еще попляшет!
Лагерь отца находился за чертой города и дорога до него обычно занимала минут тридцать-сорок неторопливой езды. Но в этот раз поездка затянулась. Я старалась вообще не гнать, потому что дорога была размыта до ужаса. Наверное, проливные дожди шли бесперебойно всю прошлую неделю.
Включила радио на полную громкость и во всю мощь стала подпевать голосистой поп-диве, стараясь выхватить максимум удовольствия от поездки. Выходило скверно, но живых свидетелей этого безумия все равно не было.
Изредка я посматривала на телефон, который всю дорогу был молчалив, и поедала чипсы из пакета. Я честно хотела купить в супермаркете яблок для перекуса, но не нашла, где бы их можно было помыть, поэтому и пришлось остановить свой выбор на чипсах.
Я уже подъезжала к развилке дорог, когда в упаковке снеков оставалось всего ничего. Но ведь всем известно, что самые вкусные, обильно посыпанные специями кусочки лежат на самом дне. Поэтому я запустила руку поглубже и, немного переусердствовав, уронила пакет на пол. Я, конечно, благоразумно снизила скорость почти до нуля, но от размытых дорог меня это не спасло.
Руль дернулся в сторону, машину занесло на обочину, и она бампером сшибла стоящий на дороге указатель. Мне повезло, я пострадала лишь самую малость, слабо приложившись головой о приборную панель. Машина остановилась сама, даже не пришлось нажимать на тормоз, а я досадливо выругалась. Дурацкие чипсы! Они должны быть наказаны! В следующее мгновение возмездие свершилось, картофельные снеки получили по заслугам, то есть были беспощадно съедены мной. После этого с чистой совестью я вылезла на дорогу, чтобы оценить масштабы катастрофы и узнать, какая из двух табличек не дожила до утра.
— Ну, нет! — недовольно взвыла я, в расстройстве всплеснула руками и притопнула ногой. — Ну, почему я такая счастливая?
На берегах Серебряного озера располагалась база отдыха не только моего отца, но и его конкурента — Роджера О’Доннела. «Сосновая шишка» принадлежала Роджеру и его сыну Стэну, а «Серебряная мечта» Ричарду Флинну, моему отцу. И так уж сложилось, что соперничество между ними зародилось еще до открытия лагеря. На что только мужчины не шли, чтобы переманить к себе клиентов! Сколько помню, они вечно ссорились и враждовали, и это не могло не сказаться и на наших отношениях со Стэном.
В общем, мне посчастливилось сбить указатель на лагерь отца, а табличка с надписью «Сосновая шишка» по-прежнему красовалась на дороге.
Я подошла к краю обочины и грустно посмотрела вниз. В кювете, который после дождя превратился в сточную канаву, сиротливо лежала папина «Серебряная мечта». Мне ничего другого не оставалось делать, как исполнить свой дочерний долг. Семейное дело должно процветать!
Я вдохнула поглубже, чтобы обрести свое внутреннее равновесие, по крайней мере, именно так учили на тех двух занятиях йоги, которые я когда-то посетила. Сделала шаг вперед. Почувствовала опору под ногой и плавно перенесла на нее вес тела. Кроссовка тут же прилично ушла под землю. Еще один шаг, попытка перенести массу тела, и вот я точно крутой сноубордист мчу свой первый в жизни слалом*. Целый метр спуска! И в итоге — шлеп! И я падаю пузом в грязь, благо успела выставить вперед руки, поэтому лицо осталось чистым, если только подбородок немного испачкала. (*прим. Слалом — спортивное состязание, скоростной спуск с гор на лыжах по заданному сложному маршруту).
— Ну, черт, — фыркнула я, приподнимая голову и осматриваясь по сторонам. Зато табличку быстро нашла, она оказалась в нескольких сантиметрах от меня.
И все было бы не так плохо, если бы у меня получилось самостоятельно вылезти на дорогу, но в текущих погодных условиях это оказалось невозможным. Грунт до того размыло, что мне не удавалось сделать и шага наверх, почва то и дело уходила из-под ног, я теряла равновесие и безрезультатно скользила пузом по склону вниз. После трех неудачных попыток пришлось вооружиться табличкой и смиренно ждать доброго путника. Телефон, конечно же, остался в машине.
Мокрую, грязную и злую меня обнаружили минут через тридцать, когда на улице уже начало темнеть и холодать. Завидев вдалеке фары, я принялась судорожно махать указателем, машина замедлила ход и свернула к обочине, ослепив меня ярким светом фар.
— Мисс, вы в порядке? — первым делом спросил меня выпрыгнувший из салона водитель.