Выбрать главу

Иван Яковлевич попытался встать. Сразу и не получилось. Слабость навалилась, сейчас бы выпить стакан тёплого молока, лечь в постель и уснуть, но вот постель куда-то запропастилась. Пришлось сначала плюхнуться на колени, а уж потом подползти к перилам и придерживаясь за них руками встать. Постоял, отдышался. Прислушался и правых соседей с их обычной музыкой не было. Ну, да, значит, они, наверное, и прорубили секретный проход в его квартиру. Выжили, зачем теперь шуметь. Подошёл и позвонил в звонок. Долго не открывали, потом послышались шаги и кто-то закашлялся за дверью.

– Кто там? – и снова кашель.

– Это сосед ваш. Откройте пожалуйста.

Провернулся замок и на пороге нарисовалась совсем уж хреново выглядевшая рожа азербайджанца. Как же фамилия? Знал ведь. Какая-то страшилка. Бабаев! Точно. Бабайками детей пугают. Имя точно не вспомнить, а скорее всего и не знал никогда Брехт.

– Сосед, Здравствуй, не знаешь, что с моей квартирой?

– Ремонт, какой-то шёл, шумели сверлили, грохотали, – и снова закашлял.

– Ковид, – чуть отстранился Брехт.

– А я знаю, плохо, кашель вот.

– Коньяк есть?

– Какой коньяк, зачем? – говорил Бабаев без акцента, но фразы иногда строил неправильно.

– Понюхать.

– Понюхать? – и опять закашлялся.

Прошли в квартиру, достал сосед из серванта бутылку, явно не дешёвую, открыл и понюхал.

– Нет, не чувствую.

– Вызывай срочно скорую, а то помрёшь. Ковид у тебя. И запущенный. Сам вот еле вывернулся от тётки с косой.

– С косой? – и Бабаев стал оседать. Бам и его не маленькая тушка распростёрлась на полу.

Иван Яковлевич достал сотовый и стал набирать «скорую», получилось не сразу и ничего жизнеутверждающего кроме «Ждите» на том конце провода не сказали. Брехт усмехнулся. «Конце провода» – вот уже анахронизм.

Ждали часа два. За это время Иван Яковлевич осилил один из подвигов Геракла. Очистил Авгиевы конюшни. Надо полагать, что сосед остался один, когда заболел, семья куда-то подевалась, Ну, лето. На Ибице какой, хотя сейчас только Турция, поди, открыта. Брехт попробовал поднять Бабаева на кровать, но тот весил серьёзно за сотню и семидесятитрёхлетнему старику, только выкарабкавшемуся из лап смерти, это оказалось не под силу. Тогда он просто положил соседа на живот прямо на пушистом ковре.

Пошёл на кухню, хоть чай себе сделать после всех мучений и волнений. А там полный пипец, тарелки не мытые горой, в которых уже плесень проросла. Чего-то скисшее. Просто дышать нечем. Пришлось целый час мыть посуду. Была у Бабаева посудомойка, но как ей пользоваться Иван Яковлевич не знал. Потому просто включил воду и взял в руки тряпку. Вымотался, пока не закончил, проветрил кухню и другие комнаты, и снова позвонил в скорую. Там хотели отделаться этим волшебным словом «Ждите», но Брехт перебил женщину и сказал, что больной без сознания и при смерти.

Или испугались, или просто, наконец, они дождались, но через открытые окна заревели характерные сигналы.

Врач был в скафандре и подозрительно, наверное, глянул на Брехта, поставив Бабаеву укол жаропонижающий.

– Я сосед, только выписали после ковида из госпиталя. Я его коньячным тестом проверил, запах не почувствовал. А потом и свалился без сознания.

– Бубубу, – чего-то прохрипех пришедший в себя Бабаев.

– Так, забираем, – позвонил своим врач и через пару минут появился второй космонавт с разобранными носилками.

Бабаева даже эти два мужика с трудом водрузили на носилки, а интересно, если бы женщина была врачом, бросили бы умирать или пинками погнали.

– Сосед, – уже в подъезде пробулькал больной.

– Да, тут, извините не знаю как вас звать.

– Азим. – К этому времени процессия уже вышла на улицу. – Там, у телевизора, синий кристалл лежит, это талисман мой. Принеси, будь другом.

– Хорошо. Я быстро, – сказал Брехт врачам и ломанулся на второй этаж, перепрыгивая через три ступеньки. Хрена с два. Целых пару минут поднимался, то дверь с магнитным замком дорогу в подъезд перегородила, пока искал в карманах брелок с ключами, то пойди с таким здоровьем вспорхни по высоким дореволюционным ступеням. Дошёл, весь запыхавшись. Зашёл в комнату Дверь была в квартиру открыта. Брехт ещё подумал, что нужно спросить соседа, где ключи и закрыть. В комнате была большая плазменная панель и прилеплена она была прямо к стене. Никого кристалла под ним не валялось, ни синих ни зелёных.