Глотнул. Какая гадость эта ваша заливная рыба! Какая гадость! Чуть назад не вернулась, еле сдержался. Зато, подействовала мгновенно. Желудок-то заранее освобождён под приём этого лекарственного средства. Тепло прямо хлынуло из желудка по всем венам и артериям, и по прочим капиллярам. Даже пот сразу прошиб. Закрыл нос пальцами Иван Яковлевич и ещё пару глотков глотнул. Хорошо. Может, зря он на китайцев бочку катит. Потом вспомнил копошащихся под досками жёлтых червячков. Не, больше не надо.
Прикинул, куда идти. Так-то они с юга деревню обошли. Но если сейчас пойти на север, а потом вдоль железной дороги, то выйти можно прямо на станцию, тут отсюда до неё всего десять минут ходу. А если идти старым маршрутом, то больше часа. Да даже и больше, там только по овражку ползти больше десятка минут.
Эх, кто не рискует… Понимал, что это в нём водка говорит. Она смелость придала. Ну, вон же она станция, видна отсюда. Рискнул. Пригнулся и побежал к насыпи железной дороги. Грунтовка, что вела от деревни к границе, была пустынной, Обычно по ней ходили и японские и китайские патрули, но именно сейчас было пусто. Добежал, запыхавшись, и плюхнулся под прикрытие ремонтных шпал. Лежало стопочкой шесть штук. Китайцы воровали, но как-то ещё предшественник Брехта обратился с просьбой к японцам пресечь воровство шпал китайцами и после этого воровство, как отрезало. Не Терлецкий Иосиф Викторович, а именно зам начальника, которого убили хунхузы. Еропкин, на чьё освободившееся место Брехта и сосватали. Всё же не отнять у японцев – дисциплина у них на первом месте.
Брехт отлежался за шпалами и приготовился к очередному рывку на север, там, в полукилометре, тоже лежали приготовленные для ремонта шпалы и несколько рельс. Всё, если до туда доберётся, то дальше он уже как бы внутри охраняемого периметра получается и для хождения здесь разрешения «Департамента Общественной Безопасности» не требуется. Это территория железнодорожной станции.
Ну, с богом. Иван Яковлевич пригнулся, как мог, чтобы не светиться над насыпью и припустился к штабелю шпал. Как назло, именно в этом месте насыпи почти не было. Почва тут поднималась, и шпалы с рельсами практически на земле лежали, так несколько десятков сантиметров щебёнки. Сердце отчаянно застучало, предчувствовало видно неудачу. До спасительных шпал оставалось метров пятьдесят, когда с той стороны показались головы китайского патруля, у японцев головные уборы другие. Эти точно китайцы. Увидели бегущего Брехта, и давай с себя винтовки стягивать и затворами щёлкать.
Начальник железнодорожной станции Маньчжурия, остановился, вздохнул, осознавая в какие крупные неприятности он влип, и, выпрямившись во весь рост, пошёл к солдатам. Те винтовки зарядили, но Брехта узнали и приставили их к ноге. Брехт шёл и соображал, как отбрёхиваться. Да, ни как, он ни слова, ни знает по-китайски, а эти солдатики, из крестьян набранные, по-русски знают только одно слово – «Документа», а нет ещё «лубли».
– Руски гуолай! (Русский иди сюда) – лыбятся.
Глава 17
Событие тридцать восьмое
По улице идут два представителя ночного патруля. Вдруг мимо них пробегает мужик. Один из патрульных вскидывает автомат и короткой очередью снимает мужика. Второй говорит:
– Ты что! Ещё 5 минут до комендантского часа!
– Я его знаю, он далеко живёт – все равно бы за 5 минут не добежал.
Чего там, в стриженых черепушках солдат? Как заглянуть? Судя по радостным улыбам, мысли у них может быть только две. Первая пришла в гипоталамус и не задержалась там. Мысль – отвести пойманного явно без документов русского большого начальника к своему тоже большому пребольшому командиру и заслужить какое никакое поощрение. Чем может поощрить? Завтра не в морду заедет, за опоздание на построение, а только в ухо. Чем ещё, да, может ведь и в увольнительную в деревню завтра отпустить. Базар ведь. Там можно даже купить себе порцию жареной саранчи и похрустеть. Объедение. Вторая мысль первую явно вытеснила, так как рожицы круглые по мере приближения к ним товарища Брехта совсем уж расплылись. Прямо хоть карикатуру рисуй. Мысль читалась крупными буквами на всех трёх лбах. Причём у сержанта она прямо горела на лбу адскими светящимися письменами.
Так бы и отдал рублей десять-двадцать Брехт. Два «но». Обыщут сто процентов. А чего у нас в кармане лежит? В кармане лежит пистолетик немецкий. Вещь редкая и эти улыбчивые точно знают, что такой есть у одного из их офицеров. Даже если сегодня просто отберут, то ведь будет и завтра, и там всё вскроется. Офицер исчез, а пистолет у русского начальника, который тайком гулял за территорией деревни. Всё, котёнок спёкся. Шарик сдох. Второе «но» ничем не лучше. В кармане кителя всё ещё лежало колечко, которое хотел подарить Куй. С зелёным редким гранатом. В тот день как-то не срослось, а вот теперь оно точно станет ему билетом на тот свет. Мало ли, пойдёт русский потом к их начальству и скажет, что у него отобрал патруль кольцо стоимостью в несколько десятков тысяч рублей. Да за такие деньги эти солдатики могут купить себе каждый по несколько деревень. Нет. Однозначно пристрелят и прикопают. А то и просто прикопают.