– А вот Васька приедет и пойдём. Три человека лучше, чем два.
– Васька? – Брехт вспомнил маленького, щупленького китайчонка весом меньше пятидесяти кило.
– Он воспитанник Блюхера. Хорошо умеет стрелять из любого оружия. Пригодится, – Пак показал на руке два пальца, потом добавил к ним ещё один, – Три больше, чем два.
– Согласен. Вроде здесь всё успокоилось. Вызывай завтра этого Ваську, я тоже свои проблемы с получение ежедневного разрешения на работы от Департамента Общественной Безопасности решил. Так что могу сказаться больным, и пару дней меня никто искать не будет.
– Вот и хорошо. О, дочь на стол собирает, пойдём, поедим. Нужно потом ещё обсудить, как в лесу ночевать будем. Там змей, скорпионов, тарантулов просто кишит ночью.
Утро на радость Брехта началось традиционно. Проснулся от всплесков воды за окном. Подкрался к заветной синей занавеске и, чуть отодвинув, выглянул. Картина маслом, Куй стояла вполоборота к нему и мыла свои роскошные чёрные волосы. Даже кусочек мыла был на этот раз, раньше не видел. Пена покрыла почти шапкой. А что это значит? А значит это, что волосы совершенно чистые, были бы грязные – пены не было бы. Выходит, это спектакль и спектакль для одного зрителя? Ушастого Брехта.
Словно отвечая на этот незаданный вопрос, девушка опустила голову в тазик, смыла пену и повернулась к Ивану Яковлевичу. Улыбнулась и пошла прямо к окну. От неожиданности вуайерист даже шторку не отпустил так и продолжал смотреть, как маленькие грудки подпрыгивают в такт шагов. Куй подошла вплотную к окну и мокрой рукой отодвинула занавеску, оказавшись с Брехтом лицом к лицу. Продолжая улыбаться, ну прямо как та самая Джоконда, она приблизилась уже совсем вплотную, а потом взяла Брехта за уши и притянула к себе, сначала чмокнула в губы, а потом уже всё получилось само собой. Всё же Иван Яковлевич не мальчик и целоваться умел.
Ах, какой нежный язычок.
Но это уже другая история.
Почему не Брехт
Глава 20
Событие сорок восьмое
«Ищу замужнюю и разочаровавшуюся женщину, которая хочет отомстить своему мужу и готова продать все его рыболовные снасти за полцены».
– Правда, что ты записываешь имена тех, кто тебе насолил, чтобы не забыть им отомстить?
– Глупости какие. А кто, говоришь, тебе это сказал?
«Месть – это блюдо, которое подают холодным». Мужик один в кино сказал. До этого сценарист написал. А до сценариста писатель. А до писателя? Украл ведь великий американско-итальянский писатель Марио Пьюзо у кого умного.
Интересно, а сколько должно времени пройти, чтобы «равиоли» эти остыли? Вот у Брехта месяц прошёл, а у Пака больше года. Васька двумя неделями отделался. Хотя, нет, Ваську считать не надо, ему хунхуз У Тин Лун сам лично ничего не сделал. Голодный тигр (jīè de lǎohǔ) и не знал ничего о существовании Веймин Сюня. Васька, кстати, тоже о Тигре не знал. Как раз и был послан, чтобы выведать всё о нём. Просто оказался не в том месте, не в то время, ну и соломинкой, что переломила хребет верблюда – жадность солдат в японском патруле: позарились на деньги и куски цветного шёлка.
Васька уже неделю тоже жил у Пака. Причём жил безвылазно. По Маньчжурии не ходил, стриженой своей китайской физиономией не светил. В Чжалайноре молодому китайчонку голову зажили. Есть ещё медики в отдельных китайских селениях. Чтобы зашить выбрили часть волос на затылке. Васька появился в Маньчжурии в шляпе конической, но когда Пак его осматривал, то недовольно стал головой вертеть.
– Нет, слишком это приметно. Нужно обрить его налысо и носить японскую солдатскую шапку. Сейчас многие в таких ходят, а в этих соломенных, здесь на севере, вообще нет ни кого.
Побрили и заперли в чуланчике, что примыкал к домику. Там у старых хозяев, у которых Пак пару лет назад купил домик, жили куры, но кореец заводить прожорливых тварей не стал, не те времена, с зерном совсем плохо, всё подорожало, да видно и не приспособлен был к сельскому хозяйству. Иван Яковлевич это заключил, глядя на руки Бича. Длинные тонкие пальцы, и практически нет заскорузлых крестьянских мозолей. Не занимается странный кореец физическим трудом. Ходит по лесочкам окрестным и по степию, и травки собирает. Разведчика корейского в нём Брехт видел, а не крестьянина, случайно на таком приличном расстоянии от Кореи оказавшегося. За эти две недели, что теперь уже на правах жениха дочери жил Брехт у Бича, он несколько интересных наблюдений сделал. На мысли наводили. Почти не покупали у Пака его снадобья. Нет, не совсем полное отсутствие покупателей, но очереди не стояло. Придут один два человека. Сунут маленькую серебряную монетку, а то и несколько медяков и весь навар. Бывает, позовут к какому лежачему. Вернётся от него травник, снимет с потолка в лекарственной комнате пучок другой и опять уйдёт. То есть, прокормиться этим собирательством и сушительством Пак не мог. Выходит, деньги на пропитание и довольно приличную одежду по местным меркам где-то в другом месте брал. Иван Яковлевич даже хотел было спросить у Куй несколько раз, но каждый раз воспитание побеждало. Интересоваться, откуда человек берёт деньги не комильфо. Захочет сам скажет. Сейчас вон они вчетвером живут на трофеи, мало ли, может, и до этого попадались корейцу не очень положительные персонажи, которых прямо нужно «обогреть и обобрать».