Сейчас в 1932 тоже все плохо в Омске и окрестностях. Тогда была продразвёрстка, а сейчас коллективизация и поздний заморозок в июне, который почти все посевы сгубил. Только картошка и взошла по второму разу. Первые-то всходы тоже морозом побило. К этому времени жители Чунаевки забили практически весь скот, и не осталось за редким исключением ни мяса, ни молока. Выпустил председатель сельсовета Штанмайер постановление о массовом забое скота. (Из постановления Чунаевского исполкома от 3 мая 1932 года: «Фактически уничтожение скота началось уже. Издавна бедная скотом наша деревня рискует остаться совершенно без него. Все последствия хищнического и бессистемного уничтожения сейчас скота крайне трудно учесть. Но они приблизительно таковы: не будет скота у населения, не будет удобрения для полей, а это ведёт к новым неурожаям, к новым голодовкам. Затем за сокращением скота ухудшится питание населения ещё и потому, что не будет молока и мяса».) Рейнгольд по указанию председателя в десяти экземплярах переписал и ходил, расклеивал по деревне.
Что люди сами не понимают, но кормить скотину нечем, да и есть ведь хочется, дети ревут в голос от голода, умирают даже. Вон в селе-то соседнем, целая семья уже сгинула. Отец зарубил детей и жену, а сам повесился.
Нету выхода из всего этого ужаса. Не было …
Вчера принесли из Омска, что всего в пятнадцати километрах, газету свежую. И там объявление прочитал Штелле. Набирают людей на Дальний Восток, на строительство новой дороги от Владивостока к Хабаровску и дальше к Комсомольску, и ещё нужны рабочие на КВЖД, там вечно китайские хунхузы пакости устаивают, ломают дорогу, да и так за ней следить надо. Гниют шпалы, костыли разбивают, древесину. Есть работа у железнодорожных рабочих.
Обещают жильё для семейных и паёк продуктовый, кроме зарплаты. Может, там можно голод пережить? Вот только как до туда добраться? Удостоверений-то нет ни у кого в колхозе и во всей деревне. На вокзале милиция сразу захомутает и назад в деревню, а то и в кутузку мужиков.
Рейнгольд погладил кормилицу по пушистому лбу и пошёл в сельсовет, писарем ведь работает. И на подходе уже к бывшему дому основателя Чунаевки пришла ему в голову интересная мысль.
Сельсовет находился в доме бывшего основателя селения Чунаевки. Звали первого чунаевца Маттис Герхард Иванович. В далёком 1899 году он выкупил земли богатого киргизца-нойона, который продал землю немцам, приехавшим из Украины. Матпис выкупил у него 400 гектар земли, построил большой кирпичный дом в 1914 году и другие дворовые постройки. Усадьба была очень красивой и богатой, также на своей земле и за свои деньги он построил школу для деревенских детей. Вот только… В прошлом 1931 году его раскулачили, арестовали и сослали вместе с семьёй в Нарымский край, а усадьбу присвоили себе. Первые полгода сделали приют для беспризорников, а теперь вот, устроили сельсовет.
Мысль, что пришла писарю в голову, нужно как следует обдумать. Если ведь не получится, пойдёт что не так, тоже отправят на Дальний Восток дорогу строить, только вот заключённым. И семья тогда точно умрёт от голода.
Событие пятое
Инвалид, бабушка и беременная женщина подрались в метро за место.
Иван Яковлевич Брехт как-то даже не задумывался, а в какой больнице он лежит. Привезли в полуобморочном состоянии и потом не до ориентировании на местности было. Другим голова была занята, или не голова. Семьдесят три года чего цепляться за жизнь, умер бы и ладно, ничего там впереди особо хорошего нет, нищая одинокая старость и болячки всё новые и новые. А ещё было противно смотреть, во что превращается страна. Всё про Украину по всем каналам всякие «Время покажет» пугают обывателей. Своих проблем мало? Нет, надо отвлечь народ от своих проблем. Всё как всегда и как везде. Нужно получать олигархам сверхприбыли, а потому, чтобы народ им не мешал, нужно найти внешнего врага и капать населению на мозги (ну, у кого остались) день и ночь. И в США тоже самое только у нас враг Украина, а у них Россия. Империя зла. Да, мы белые пушистые хомячки. Хомячки? Они ведь с крысами из одного семейства? Кто бы начал про наших крыс по всем каналам?
Оделся в вестибюле в свою одежду и вышел на улицу Брехт. Что-то ни чего не узнаёт. Точно не центр Москвы.
– Скажите, пожалуйста, а где здесь метро? – обратился к дамочке бальзаковского возраста.
– Это вам вон на том автобусе, – показала подбородком на остановку, где как раз с неприятным скрежетом остановился жёлтый автобус.
– Спасибо, – поковылял. Не успел, больше десятка шагов в минуту организм делать отказывался, сразу весь взмок и кашель подступил.