Лодовико входил в зал под руку с Кьярой, он был как обычно — строг и невозмутим, а она… Кажется, им удалось. Нежно, аккуратно и очень точно. Кьяра была юна и прелестна, и не было в зале второй такой юной и прелестной.
А следом за ними вошла ещё одна пара.
— Это ведь ваш эльф, Элоиза, я правильно понимаю? — судя по голосу, Себастьен был в восторге. — А Октавио молодец, успел. Зайди она в зал одна — её тут же пригласил бы кто-нибудь другой. А потом ещё кто-нибудь, и мы наблюдали бы, гм… Впрочем, ваша Кьяра тоже сегодня совершенство в своём роде, — смеялся Себастьен. — Скажите, как вам понравилось быть феей-крёстной?
— Ничего фейского, уверяю вас. Просто немного знаний об истории костюма и контакты мастеров, которые это сделали. Благодаря тётушке Женевьев я в теме таких вот вещей.
— Я слышал, госпожа герцогиня и к музыкальной части руку приложила?
— Да, я отправляла к ней Гаэтано, когда в этой части что-то провисло. Но пойдёмте же здороваться, пока не началось.
А когда пришёл Шарль вместе с епископом Волли, и началось, то были чинные поздравительные речи, заготовленные сюрпризы, подарки и отличная еда.
До горячего досидели за столом, затем рядом возник Гаэтано и очень попросил Элоизу подойти к музыкантам — потому что вот сейчас уже. Оно. Начинается.
Элоиза видела, что Гаэтано тоже не по себе — это вам не во врагам стрелять и не в горящую машину лезть.
— Дон Гаэтано, я думаю, всё в порядке. Начинаем с первого вальса — и далее по программе.
— Скажите, а порядок танцев — про него все спрашивают. Может быть, нужно было его вывесить куда-нибудь?
— Мы с вами совершенно напрасно не вспомнили про карне. Такие, знаете, книжечки или карточки, в которых перечислена по прядку вся программа. И в которые можно друг к другу записываться, чтобы не забыть, что танцуешь с кем. Придётся исправлять это упущение в следующий раз.
— Какой-такой следующий раз? — он посмотрел на неё с подозрением.
— Как же — если что-то забыли, это ведь нужно доделать в следующий раз? — теперь уже Элоиза забавлялась. — Будет традиционный праздник на Рождество, и что-то ещё, наверное, будет.
— Видимо, будет, — улыбнулся он, потом глянул на неё хитро. — К слову, о танцах. Остался ли у вас, донна Элоиза, хотя бы один незанятый танец?
— Я, прямо скажем, не стремилась их расписывать. Я предполагаю, что у меня заняты начальный вальс, финальный вальс и кадриль.
— Тогда вы сможете что-нибудь станцевать со мной?
— Но ведь не вальс, так ведь? — она оглядела его.
Выглядит неплохо, но — над ним много работала Доменика Терция в последнее время.
— Увы, — вздохнул он. — Но вот что-то из контрдансов мне вполне по силам! Договоримся на вальс герцога какого-то там?
— Кентского? Да, — улыбнулась она. — Кстати, вы собрали кадриль? Если нет, то займитесь, пора.
Тем временем распорядитель выходил и объявлял — начинается бал, и первый танец — это вальс. Сразу же появились пары, они становились по кругу и готовились, а музыканты начали играть, и это были «Сказки венского леса».
Её попытались пригласить — Бернар Дюран, потом ещё Маурицио Росси.
Себастьен возник из ниоткуда и поклонился.
— Сердце моё, вас ещё никто не пригласил? Я опасался не найти вас здесь, пока дойду.
— Я всем сказала, что этот танец у меня уже занят, — она тоже сделала реверанс.
— И это чистая правда, — он поцеловал её ладонь и повел в круг.
Они встали в пару и полетели по паркету.
Кьяра и не думала, что ей будет так страшно сидеть за большим столом. Она всё время боялась сделать что-то не то — взять неправильно вилку или нож, уронить салфетку, начать есть какое-нибудь блюдо не так, как правильно. За столом с молодёжью службы безопасности никто о таких вещах не думал, все ели, как хотели, и вели себя тоже, как хотели. Нет, нормально себя вели, но этикетом не заморачивались. Тогда она решила, что можно ведь ничего не есть, ну, кроме хлеба, или каких корзиночек, или чего-то, что один кусочек и его можно взять вилкой и всё.
Но дон Лодовико всё время спрашивал — пробовала ли она то, и это, и ещё вот это, и какого вина ей налить, и воды или сока, и вот это всё, и она немного расслабилась. А когда объявили первый вальс — он тут же встал и пригласил её.
— Так, детка. Сейчас мы танцуем с тобой, и кадриль у нас, кажется, тоже расписана. И на финальный вальс я претендую. А потом можешь показывать пальцем на кого хочешь, я тебе его обеспечу.
— Да я не хочу, — смутилась она. — Я могу посидеть, за столом очень удобные места.