— Монсеньор, послушайте! Умелые танцоры у нас на вес золота, понимаете? Мне поставили задачу — подготовить людей за месяц, это очень сложно, но возможно, и каждый, понимаете, каждый, кто умеет танцевать хотя бы вальс, должен нам помочь! — заявил маэстро Фаустино.
— А кто кого и куда готовит? — поинтересовалась Элоиза.
Вправду, что происходит-то?
— Госпожа де Шатийон, — вкрадчиво сказал Гаэтано, — вы ведь помните, что у его высокопреосвященства скоро юбилей?
— Да, конечно, но как это связано?
— А вы знаете, что его высокопреосвященство отлично танцует вальс?
— Впервые слышу, — удивилась Элоиза.
Хотя она, конечно, помнила по рождественскому вечеру, что Шарль — отличный танцор.
— И мы решили сделать для него нечто приятное — ведь если наши люди в массе своей научатся танцевать вальс, то мы сможем подготовить не просто юбилейный банкет, но праздник с приличными и достойными танцами! — сверкал глазами Гаэтано. — Для этого мы нашли и пригласили маэстро Фаустино — ведь он проводит настоящие балы!
— Настоящие балы, значит, — усмехнулась Элоиза.
— Да! Ведь вы с монсеньором поможете нам?
— Гаэтано прав, монсеньор, — маэстро Фаустино наконец-то докатился до них. — Нам нужен каждый умелый танцор! И прекрасная танцующая дама нам тоже нужна! Скажите, вы чем-то регулярно занимаетесь?
— Классикой. И немного танцую барокко.
— Это великолепно! Человек, который танцует менуэт и сарабанду, уж конечно справится с неумелым партнёром в вальсе! И поэтому я прошу вас сейчас остаться с нами. И монсеньора тоже!
Он был экспрессивен и заразителен, и Элоизе стало любопытно. И они остались.
Маэстро Фаустино построил всех в пары и принялся считать — раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три… Они с Себастьеном отошли к дверям и наблюдали оттуда. Кто-то двигался уверенно, кто-то не очень, но на вальс это пока было не слишком похоже.
Рядом с ними ссорились Гаэтано и Кьяра — у них ничего не получалось. То есть получалось, и даже получше, чем у многих — они, по крайней мере, проворачивались и временами попадали в такт, но им самим это было не очевидно.
— Доворачивайся, кому говорю! — шипела Кьяра. — У меня сил не хватает твою тушу провернуть!
— Так уж и тушу, конечно! Сама-то мастер, можно подумать! — бурчал в ответ Гаэтано.
— И не наступай мне на ноги, сказано — не отрывать носок от пола, вот и не отрывай!
— Пойдёмте, поможем им, — кивнула на них Элоиза. — Они же съедят друг друга!
— Вы уверены, сердце моё? — сощурился Себастьен.
— Если вам не слишком нужен ваш второй заместитель — то пусть их, в Кьяре я уверена.
— А вы полагаете, ему что-то угрожает? — рассмеялся он. — Хорошо, командуйте.
Они подошли к паре и Элоиза скомандовала:
— Монсеньор, становитесь в пару с Кьярой и ведите её. Дон Гаэтано, идите сюда.
Кьяра испуганно пискнула, но не возражала — закрыла рот, опустила глаза и тихо подошла к Себастьену. Неуверенно поклонилась. Дальше о ней можно было не беспокоиться.
Взгляд Гаэтано выражал очень разные эмоции — от восторга до, гм, некоторого легкого испуга. Но он подошёл, прилично поклонился и встал в пару.
— Вы начинаете с левой ноги. В диагональ, поверх моей правой. Вы никогда не танцевали вальс?
— Нет, донна Элоиза, никогда. Но был самонадеян и думал, что это легко.
— Это и вправду не слишком сложно. Обходите меня, а я поворачиваюсь на месте. Теперь я обхожу вас, а вы поворачиваетесь на месте. Давайте попробуем попасть в музыку.
Музыку он слышал, и это было уже полдела. И телом своим владел, хотя и не понимал пока, что с ним делать именно в этой ситуации.
— И что нужно сделать, чтобы, ну, не думать о каждом шаге? Чтобы как монсеньор?
— Это же чисто физический навык. Много раз повторить — и всё будет. Как мне говорил один из моих преподавателей — поговорим через пять километров.
— Пять километров, говорите… — в глазах у Гаэтано что-то зажглось.
— Или десять. У всех по-разному, — подмигнула Элоиза.
— Спасибо вам, я кое-что понял, — улыбнулся Гаэтано, когда музыка закончилась.
Провернул её под рукой и поклонился. Уже кое-что, хотя с неумелой дамой ему будет сложнее, конечно. Но пусть сначала со своими ногами разберётся.
После Гаэтано в паре с Элоизой оказался Марко — он трепетал, и пальцы его дрожали. Пришлось успокоить его и вести. Следующим был Лукиано из отдела по связям с общественностью, потом Ланцо, а потом музыка снова закончилась, и маэстро Фаустино объявил финальный вальс.
— Извините, Элоиза, мой запас благотворительности на сегодня иссяк, сейчас я желаю танцевать с вами и только с вами, — Себастьен взял её за руку и вывел в круг.