При воспоминании о герцоге в памяти Кьяры что-то такое шевельнулось, какое-то напоминание или событие, связанное с
кузеном Его Величества, но девушка отмахнулась от него. Но была у нее еще одна догадка. За покушением на ее особу вполне мог стоять и сам герцог АшНавар. Ну и что, что между супругами нет нежных чувств и взаимного уважения. Королевская семья неприкосновенна. И это закон. Сам герцог вполне мог подослать убийцу, чтобы сохранить в тайне участие его супруги в заговоре против короля, его брата. Да он и сам мог быть замешен во всем этом.
Кьяра так накрутила себя этими мыслями, что не могла ни спать, ни есть, несмотря на то, что милая сестра милосердия и уговаривала ее. Пыталась увещевать и даже кормить с ложечки. Но страх быть отравленной не покидал уже бывшую фрейлину, и Кьяра так и не смогла заставить себя проглотить ни ложки похлебки, ни кусочка хлеба. Лекарь, что появился в палате, после того, как добрая монахиня унесла нетронутый обед, пытался заставить девушку выпить
какие-то микстуры, но Кьяра устроила настоящую истерику, кричала, плакала, порывалась встать и бежать. И даже смогла выскочить в коридор прямо в длинной холщовой рубашке и босиком (и откуда только силы взялись?), но столкнувшись там нос к носу с шессом дознавателем, спешащим к ней в палату в сопровождении двух гвардейцев, тут же сникла, вернулась обратно и даже выпила горькую микстуру. Затем безропотно позволила монахине помочь себе облачиться в серое платье из грубой ткани и молча последовала за
дознавателем. Гвардейцы, бряцая шпорами и оружием, следовали за ней по пятам. Куда ее вели, Кьяра не знала, но мысленно готовилась к худшему. Хотя, стоит признать, что после горькой микстуры,
выданной тюремным лекарем, в голове у нее немного прояснилась и боль отступила. Лишь лицо время от времени дергало, но это случалось тогда, когда забывшись, девушка морщилась или закусывала губу.
Весь путь по многочисленным коридорам и лестницам, Кьяра проделала глядя себе строго под ноги. Поднимать глаза, чтобы
поймать на себе злорадные или горящие любопытством взгляды редких придворных, встречающихся по пути, ей совершенно не хотелось.
Лишь когда перед ней распахнулась очередная дверь, и шесс дознаватель посторонился, давая девушке возможность войти первой, Кьяра скинула глаза и попятилась. Самые страшные предположения сбывались — ее привели к Его Высочеству герцогу АшНавару.
Герцог АшНавар был зол и дезориентирован. А учитывая, что подобное состояние сам он терпеть не мог, то страдали и все
окружающие. Дознаватели получили выволочку, начальник дворцовой тюрьмы был переквалифицирован в заключенные, и заперт в одной из камер той самой тюрьмы, которая до недавнего времени была в его полном ведении, гвардейцы, стражники и тюремщики тоже не остались без высочайшего внимания.
— Где это видано! — выговаривал герцог одному из своих подчиненных, расхаживая прямо перед ним и потрясая кулаками. — У
вас под носом на ценного свидетеля совершают покушение! — когда из обвиняемой девица ШиДаро стала ценным свидетелем, шесс дознаватель не знал, да и сам герцог вряд ли мог ответить на этот вопрос, но сути все это не меняло. — Это неслыханная наглость! — не прекращал вещать герцог. — Напасть на заключенного прямо в камере!! Да это…это…государственная измена, вот что это!!!
Шесс дознаватель опустил голову и молчал. И ведь не докажешь же Его Высочеству королевскому брату, что Тайная Служба и конкретно он, шесс дознаватель, к благородному делу сохранности заключенных никакого отношения не имеет. Вот совсем. Нисколечко.
Девицу допросили? Допросили. Признание получили? Получили. В камеру тоже сопроводили и оставили под надзором стражников. Какой еще с них, дознавателей, спрос? А то, что начальник дворцовой тюрьмы развел бардак в подведомственном ему учреждении, то разве он, дознаватель Тайной Службы Его Королевского Величества, виноват? Вот и выходило, что виноват. Кругом и полностью.
— Что с девицей? — немного успокоившись, поинтересовался герцог.
— В лазарете, — четко, громко, по-военному ответил шесс дознаватель. Еще бы и честь отдал, да вовремя спохватился, что не
в армии сейчас.
— Жить будет?
— Да что с ней сделается, — пожал плечами дознаватель, понимая, что гроза уже миновала, и никто его под трибунал отдавать не собирается. Уже хорошо. Премии то, скорее всего, лишат, но зато голову на плечах сохранить удастся, да место. А деньги… деньги, как пришли, так и уйдут. Не велика печаль.
— Смотрите мне там, — погрозил герцог. — Чтоб с ее головы больше ни один волос не упал, а то я вас…