В тот раз от насилия Полин спасла нянюшка. Потеряв из виду свою воспитанницу, она отправилась на поиски, а когда увидела, что происходит в одной из пустующих комнат, сбросила в коридоре тяжелый постамент, на котором стояли рыцарские доспехи. На жуткий грохот сбежались слуги и стражники, пришел даже отец Полин, и графу пришлось отпустить свою жертву.
Она убежала к себе и долго терла тело жесткой губкой, растирая кожу в кровь, пытаясь стереть следы рук и губ мерзкого графа. Билась в истерике, плакала, даже бросилась в ноги отцу, умаляя того расторгнуть помолвку и не отдавать ее старому и жестокому извращенцу. Отец слушать не стал, отхлестал дочь по щекам, обозвал
мерзавкой и эгоисткой, и отправил в комнату, думать о своем поведении и готовиться к предстоящей свадьбе.
Из петли ее достала все та же нянюшка. Плакала вместе со своей воспитанницей, уговаривала, причитала. А на следующую ночь, привела к Полин молодого слугу.
Юноша был красив. Темные волосы, карие смеющиеся глаза, теплая гладкая кожа. Он и стал первым мужчиной Полин. Научил ее не бояться того, что происходит в спальне между мужчиной и женщиной. Показал, как доставить удовольствие не только себе, но и любовнику.
— Прикоснись ко мне, — шептал он в темноте девичьей спальни. — Вот так, не бойся. Видишь, я весь в твоей власти. Твои прикосновения не просто возбуждают меня, они дарят удовольствие.
И Полин касалась. Скользила ладошками по мускулистой груди, зарывалась пальцами в густые волосы, гладила его бедра, сжимала в руке доказательство его мужественности. О, эти сладкие мгновения первого прикосновения, осторожные несмелые поглаживания, которые становятся все быстрее… быстрее… и дыхание
перехватывало, сердце ускоряло свой бег… хотелось… Тогда Полин еще не знала, чего же ей так хотелось, но некая потребность росла внутри нее с каждым прикосновением к совершенному телу молодого мужчины, горячая спираль внизу живота закручивалась так туго, что казалось еще немного и она просто лопнет от напряжения.
Молодой слуга был умелым любовником. Он знал, что делать, как доставить удовольствие и, несмотря на то, что Полин боялась даже смотреть на обнаженного мужчину, и в первый раз все происходило в полнейшей темноте, смог пробиться сквозь природную девичью стыдливость.
Он научил Полин целоваться. И вкус его губ она запомнила на всю жизнь. Легкий, едва ощутимый привкус вишни и сладкого сиропа. Даже сейчас воспоминания о той, самой первой ночи, о молодом мужском теле пьянили не хуже самого крепкого вина и вызывали сладостное томление во всем теле Полин.
Молодой мужчина ласкал тело Полин, сжимал горячими ладонями ее грудь, перекатывая твердые горошины сосков в пальцах, от чего они превращались в чувствительные тугие бусины. А когда втянул в рот вершинку и принялся посасывать, девушка не выдержала и, выгнувшись в пояснице, чтобы быть ближе к своему любовнику слабо застонала. Ему это понравилось и легонько подув на только что выпущенную изо рта горошину соска, отчего Полин словно вспышкой, пронзило острое удовольствие, уделил внимание и второй груди.
Мужские руки путешествовали по ее телу. Гладили, сжимали, ласкали. А когда его пальцы коснулись тугого бугорка между ее ног, Полин вскрикнула и попыталась оттолкнуть его от себя. В ответ, он лишь тихо рассмеялся и уверенно развел ее бедра в стороны.
Полин чувствовала, как напряжение внутри ее тела нарастало, как там, внизу, в том самом месте, где она даже сама не смела себя касаться, сейчас располагается мужская рука. Она хотела прекратить. Правда-правда. Но не смогла. Не хватило смелости прервать эту сладостную пытку. Все, на что Полин тогда была способна, это тихонько постанывать, выгибаясь дугой, и сжимать пальцами широкие мужские плечи. И тем ужаснее было то, что произошло после. Боль, такая сильная, словно ее пытались разорвать пополам, резкие движения, каждое из которых причиняло еще больше боли.
Полин пыталась кричать, но молодой слуга закрыл ей рот ладонью. Она хотела вырваться, но он не позволил, продолжая толкаться внутрь ее тела, растягивать нежные складки, причинять боль…
— Ты такая горячая, — шептал он ей на ухо, не переставая двигаться, — и тесная. Всегда мечтал попробовать это с настоящей
благородной шииссой.
Полин плакала, пыталась оттолкнуть навалившегося сверху мужчину, но у нее ничего не вышло, а потом стало не до того. Боль сменилась странным ощущением, которое нарастало внутри, поднималось вверх от того места, где соприкасались их тела, туманило разум. И Полин уже не сопротивлялась, она больше не царапала плечи мужчины в попытке оттолкнуть его от себя, теперь она, наоборот, притягивала его ближе. Крики боли сменились стонами. А потом все закончилось и горячее влажное тело любовника придавило ее к кровати. Они оба хрипло дышали. Только позже, когда сумасшедшее биение сердца немного успокоилось и дыхание выровнялось, Полин поняла, что же