– Кого ты привела к нам, Кьяра Дронвахла?
– Это Рия Манопу. Она сирота, которую подбросили в Сады в младенчестве. Она должна была стать силой короля в этом году, но она любит Глена. Он страж. Он тоже сирота, его родителей убили. Его отец…
– Они не могут жить здесь, Кьяра, – прервала меня Леда Вашти.
Вокруг нас собирался народ. Ньюке-Чоль бросилась ко мне, я подхватила ее на руки, рассеянно поцеловала и снова опустила на землю. Я не знала, как мне выиграть эту битву. Я не ожидала, что она будет. Я думала, что стоит нам вырваться из Суэка, а уж потом мы вольны жить где хотим! Но Леда Вашти так не считала.
– Вам придется уйти.
– Король выбрал ее, значит, ее место здесь!
– Обряда еще не было, она не стала силой короля, она не может остаться!
– Она будет здесь! – закричала я так, что горло засаднило. – Она еще ребенок, она гениальная арфистка, она влюблена, и я не допущу, чтобы какой-то король изнасиловал ее!
От меня шарахнулись все, даже бабушка. Злые слезы заклокотали во мне, и я крикнула, обращаясь ко всем ним:
– Что, не так? Не это произошло с вами? Что вы уставились на меня, будто я столкнула луну с неба? Я просто назвала вещи своими именами, сказала вслух то, что вы и так знаете, только боитесь признаться даже себе! «Опустошенные»? «Следы»? Нет! Твой народ, Леда Вашти, – это несчастные женщины, которые не знали любви, и их дети! Но и я – твой народ. Да, я не позволила королю притронуться ко мне, я прыгнула в море, но – о Семипрях! – туатлин поднялся из глубин мне навстречу и спас меня, привез на этот остров, и я жила тут, с вами! Потому что я такая же опустошенная и так же несчастна! Я нашла тут бабушку, о существовании которой даже не догадывалась, я узнала правду о себе, о своей матери, я плакала на могиле своей лучшей подруги и обрела младшую сестру! Я нашла способ зарабатывать и покупать то, что мы не можем сами смастерить или вырастить, а не ждать подачек от короля! Я – твой народ, Леда Вашти, я одна из вас, и сегодня на спине туатлина я привезла сюда, к себе домой, этих влюбленных детей, привезла, чтобы спасти от смерти и насилия, и они будут жить здесь! Не потому, что так велел король, а потому, что им некуда больше идти…
Я перевела дух. Окелия смотрела на меня с брезгливым ужасом, бабушка плакала, мальчишки возбужденно перешептывались. Леда Вашти молчала. У меня остался последний козырь.
– Посмотрите на этого парня. Его зовут Глен, ему пятнадцать лет. Его отец всегда говорил, что пришел в Суэк из далекой деревни. Моя мама говорила мне так же. Посмотрите в его глаза, и увидите в них морскую воду – родовое отличие королей Суэка. Он внук одной из вас.
Я с надеждой вглядывалась в старух. Это была моя последняя надежда. Кто-то должен был признать Глена, как меня признала Вейна.
– Как звали твоего отца, сынок? – спросила Леда Вашти.
– Тин Атиари.
Повисло молчание.
– Атиари… Твоя бабушка умерла, когда устала ждать своего сына домой.
Я выругалась про себя. Но Леда Вашти сказала:
– Ты один из нас, сынок. Оставайся со своей будущей женой здесь. Кьяра… Забирай девочку в свой дом, а мальчик пусть живет пока с… – Она обвела глазами толпу, заметила, что Киано кивнул ей. – У Киано.
– Чоль-чоль-чоль! – засмеялась вдруг Ньюке-Чоль и обняла мои колени.
Разговор с королем
Теперь, когда Рия и Глен были спасены, я могла вернуться мыслями к тому, что увидела в храме Семипряха. Но что я увидела? Это было так невероятно, что сбивало с толку. Всемогущая Пряха… плакала от бессилия? Она злилась, рычала… А еще она пряла огонь. А потом – исчезла. Будто перенеслась в какое-то другое место моментально, по щелчку пальцев. Как такое возможно, о Семипрях? Семипрях… неужели он существует, этот сердитый бог, и дает своим жрицам такую силу? Голова у меня шла кругом, и никто не мог помочь. Все на острове боялись Пряхи больше, чем короля, стражей и всех дикарей на свете. Она внушала им какой-то первобытный ужас. А Рия и Глен были так счастливы, что все мои тревоги казались им обоим легким облачком на горизонте. Только оба они выросли в Садах, откуда не видно моря, и не знали, что маленькое облачко способно принести бурю.
Рия быстро пришла в себя, наполнилась радостью и силами. Очень скоро все на острове полюбили ее, и даже каменная Леда Вашти не могла скрыть улыбку, слушая, как она играет на самодельной каноке, которую смастерил для нее Глен. Рия помогала мне во всем, но особенно ей нравилось играть с Ньюке-Чоль.
Ньюке-Чоль росла. С каждым днем она все больше становилась похожа на Данату и все меньше на короля, и это ужасно меня радовало. В последний день зимы ей исполнилось три года, но она по-прежнему щебетала на своем птичьем языке, который никто не понимал.