– Откуда ты знаешь?
– Кьяра вы́резала фигурку. Очень похожую. И я стала ее расспрашивать. Я уверена, что это она, и Кьяра говорит, что…
– Подожди. Дай мне подумать.
Си отошла к калитке, будто Мия мешала ей думать своим присутствием. Мия сидела тихо-тихо, боясь спугнуть ее мысли.
– Мы должны прямо сейчас отправиться в Школу, – сказала наконец Си. – Надо срочно рассказать это Алехину.
– Хорошо. Только предупрежу маму.
– А я скажу Кьяре.
Через несколько минут они встретились на крыльце. За спиной у Мии висел дорожный мешок. Обе, не сговариваясь, посмотрели на Маргу. Она лежала с открытыми глазами. Мия хотела бы подойти к ней и попрощаться, но знала, что опять натолкнется на пустоту. А в пустоту перед дорогой смотреть нельзя.
– Что с ней будет? – спросила Си.
– Мама позаботится о ней. Дедушка станет разговаривать с ней на хофоларском. Они с бабушкой считают, что это поможет ей найти тропинку к себе настоящей, преодолеть горе. – Мия хитро улыбнулась. – Санди тоже начал учить хофоларский.
Алехин шел по ореховой роще, заложив руки за спину. Он старался думать. Думать о том, куда подевался Кирилл Рогов и сумеет ли Саша Сидорова найти его и выполнить попутно свое основное задание – отыскать и опознать артефакт, использование которого запустило резонансную волну в секторе 778.95\28.701. Сначала волна была небольшая, не волна даже, а так, плеск волн в безветренный день. Но совсем недавно, в конце мая, вдруг ударила с такой силой, что у верхнего западного крыла Школы снесло крышу. Про сектор 778.95\2601 и говорить нечего! «Не удивлюсь, если там теперь начнется какая-нибудь война. Ну, или закончится», – угрюмо подумал Алехин и остановился. Совсем рядом кто-то плакал. Всхлипывал, шмыгал носом… Алехин свернул с дорожки на узкую тропинку. Она привела его к скамейке. На ней сидел Кирилл. И плакал. Взрослый умный парень лил слезы в три ручья. Алехин сам себя одернул. Будто взрослые парни не устают и не отчаиваются! Пусть это (что бы там ни было) лучше выйдет слезами, чем засядет в сердце и будет мучить его.
Алехин сел рядом, положил ладонь Кириллу на спину. Он, конечно, догадывался о причине слез, но надо же было как-то начать разговор, и он спросил:
– Ну?
Кирилл не глядя сунул ему в руку какую-то тряпицу. Алехин развернул: «Уходи, Кир. И не возвращайся. А.». Почерк Арсеньева совсем не изменился, хотя писать на ветхой тряпочке труднее, чем на бумаге.
– Он даже не вышел ко мне! – всхлипнул Кирилл. – Я пришел за ним через столько миров, а он спрятался, будто… будто я никто, будто мы с ним враги!
– Кир…
– Что?!
– Я думаю, ему стыдно.
Алехин должен был это сказать. Он много думал об Арсеньеве все это время, пытался понять, почему он так поступил, почему бросил детей там, в Рионеле. Конечно, он хотел защитить Сашу и Кирилла, они его воспитанники, он отвечает за них. Он просто не подумал, что они могут не послушаться, не последовать за ним. Но как же он мог бросить еще одну девочку, Мию? Ведь он тогда ничего не знал о ее силе, не подозревал, что она одна из прях, и – бросил. Холмы такое не прощают.
Кирилл смотрел на него заплаканными глазами. Разочаровываться всегда тяжело, но Кир добрый и умный, он поймет со временем, почему Арсеньев не захотел с ним встречаться. Предательство всегда больше ранит и уродует того, кто предал.
– Пойдем-ка, – сказал Алехин. – Умоешься, пообедаешь. Голодный ведь?
Кирилл кивнул и спросил:
– А Сашка где?
Алехин хмыкнул и посмотрел вдоль дорожки, по которой пришел.
– Да вон она. И Мия с ней.
– Уф, хорошо, а то я волновался, как они там без меня. А Кьяра?
– Кьяра?
Кирилл моментально оживился, последние слезы высохли.
– О! Я вам такое расскажу! Она обалденная! Ее обязательно надо к нам в Школу!
Алехин посмеялся. Невероятная способность Кирилла к регенерации всегда его восхищала.
Он дал всем троим время умыться и пообедать, а потом пригласил в свой кабинет. Хмурая сосредоточенность не оставляла его. Принесла ли Саша артефакт? Нашла ли? Будут ли серьезные последствия от его использования? И где взять деньги на починку крыши? Говорят, там уже свил гнездо белохвостый орлан…
В дверь постучали.
– Входите!
Кирилл сразу плюхнулся в свое любимое кресло, девочки сели на стулья у окна. В макушки им светило солнце. Алехин опять подумал, что они чем-то похожи.
– Как дедушка? – спросил он у Мии.
– Спасибо, все хорошо. Помогает папе на маяке, ссорится с бабушкой и учит внука хофоларскому.
– Вот и славно. – Он повернулся к Саше. – Что у тебя?
Саша положила на стол тонкую стопку бумаги.