приготовил для неё
очередное снадобье.
Всё ещё только шло к созреванью,
коса и любовь отдыхали
в сумерках палеозоя,
в мякоти текстовых клубней и сердца,
и жизнь моя походила
на омут с чертями и трилобитами.
И тогда я тебя представил дороге,
деревьям, ветру,
холмам и долине.
Помнишь?!
Они говорили о постоянстве,
всё время тихо лаская друг друга.
Жизнь они сравнивали
то с камнем на дне, –
то с полётом птиц.
Так пусть они цветут,
пусть они летают,
как сказочные жар-птицы,
землю засевают вьюгой
из всепроникающих перьев любви,
тихой нежностью всех одаряя.
Ведь они говорили главное:
никогда нельзя объяснить бытие
предательством, ложью, смертью.
Потому: оденься в платье
цвета созревающей ржи,
чтобы любовь и хлеб
неразделимыми стали.
Робкий желтоватый лучик жизни
на твоей половине комнаты
разбудил зеркало, стол, стулья.
Немые картины, подсвечник,
старые снимки, шкаф,
длинную лавку возле стены…
чтобы они слышали стон, –
и потом могли подтвердить
красоту мира,
чтобы наполнялись любовью,
будто раковины жемчужинами –
а после океанским рокотом.
Чтобы вспомнили всё:
фантастически чёрное дно океана,
его буйную жажду
подняться до звёзд, –
его мягкость, усталость,
размеренное дыханье,
бесконечную светотень,
глубины, просторы.
Вот так на глазах и растёт время.
А в нём – вздохи, слова,
руки, созданные для объятий.
И светлый ангел любви
стоит между нами,
требуя одного –
правды во вздохах, речах, жестах.
И тогда радость и боль
потекли волной,
извергаясь одна из другой,
будто пики и впадины кьяроскуро:
всеми отверстиями и ямочками
втянули друг друга в себя!
Потом от жаркого,
жадного дыханья
затуманился день,
словно зеркало.
И вчерашняя ночь,
пахнущая любовью,
приближается к нам.
Мартовский кот,
где-то под окном
завёл свою серенаду…
Возвращаются в гнёзда лучи –
Звёздочки-ласточки:
можно обнявшись стоять
и в небесном сиянье
тихо читать твою душу.
Океан
поэма-притча
1.
В океане раздетом настежь
найдёшь ли спокойных три метра?
В огневище – условия те ж –
поможет ли шляпа из фетра??
Всегда он под натиском ветра,
в аду или пеклище боя,
Упрямец – он держится центра,
хоть смерчи охрипли от воя!
Ему быть объектом атаки –
в год лошади или собаки, –
ведь люди не могут без драки…
Но не выжать слезу из брони,
даже если железо стонет –
только Слово ему протяни,
коль оно миллиарды стоит!
Заиграли ноты.
Вновь коса расколется о борт,
и шрам – как судьбы знамение!
Но война – удивительный спорт:
снова и снова сражение!
Линкорам – всегда исключенье:
даже если на море штили –
одни непокорные шпили
ищут боя борясь с теченьем.
И теперь не свернусь с дороги,
исчезают вдали отроги;
набирает вал обороты,
впереди грянул залп или гром,
как свежо заиграли ноты –
как струится в бокалы ром…
2.
Линкорам – всегда исключение:
ищут шторма – борясь с течением,
и шрамы – судьбою крещение –
постигнуть своё назначение!
Вновь кривляется слуги мамоны
и слезливо лобзают иконы,
Но цепастые рвутся препоны –
за полвека четвёртые стены
мы сметаем напором брони! …
Пуст горизонт… Но иные огни
будоражат мятежные гены…
За горизонтом увидишь: смотри!
Есть ли точка беспечным сметаньям?
Где награда извечным скитаньям?
Встретишь ли утро счастливой зари?!
Вчерашняя свеча.
Не мечтай о бронзы многопудье,
если сталь оделась по плечу,
уходя с желанного порога,
погаси вчерашнюю свечу.
Коли суждено кому от Бога
плыть линкором среди пенных дюн,
серебрится вдаль его дорога –
покрываясь пеплом ветхих рун.
Вот опять турбины на пределе!
Станет ближе путь к заветной цели,
что сверкнёт украдкой впереди…
Доплывёшь ли? В славе ли? В бреду?
Доплывёшь – отпразднуешь Победу!
Утонул – все беды позади…
Под разбитым корытом…
Всё так же от всех сокрыта
строка, уходящая в Лета –
лежат под разбитым корытом
глаголы её ответа.
Сгорело в огне корыто,
а истина всё не открыта.
И гордость опять задета,
а совесть совсем раздета,
цветные козыри биты
тузами из динамита;
зеленцой ослепил одноцвет,