Манихейский Кёльнский кодекс
Предисловие, перевод и комментарий – Ярослав Золотарев.
Книжка у меня называется Manichean Texts from the Roman Empire, однако там собственное исследование авторов составляет только порядка 100 страниц (это я не трогаю и не перевожу), а 220 страниц там хрестоматия, причем далеко не только римских текстов, много арабских и собственно манихейских источников. Хотя понятно, что по теме “Римская империя” много также и Августина.
Начинаю перевод первого раздела “Жизнь Мани Хайя”. Поскольку ранее проводились опросы, что английского не надо, и никаких дискуссий по английскому варианту не велось, я его пропускаю. Поскольку цели не научные, а просветительские, как и в переводе Карузуты, я иногда прибегаю к пересказу, не помечаю лакуны и так далее, то есть задача представить именно связный текст для обычного читателя, а не материал для научной работы. Поэтому есть элемент моей интерпретации в переводах (был и в Карузуте). Источник указываю также в общем виде.
(источник - Фихрист Ибн Ан-Надима)
Мухаммад бин Ишак сказал: “Мани бин Фатик Бабак бин Аби Барзам был из рода Хаскания. Имя его матери было Майс, а также ее звали Автахим или Мармарьям из рода Ашгания. Говорили, что под именем “Мани” известен также епископ города Кунни и народа Хухи, и Бадарайя и Баскайя. У него была хромая нога. Говорят, что его отец родом из Хамадана и переселился в Вавилон, поселившись в аль-Мадаине в месте, называемом Ктесифон, и в этом городе был храм. Фатик посещал этот храм, как и все другие, пока в один день, к нему не воззвал голос из внутреннего святилища храма, и сказал: “Фатик! Не ешь мяса, не пей вина, и не вступай в половые связи с кем бы то ни было”.
Фатик слышал этот призыв несколько раз в течение трех дней. Засвидетельствовав об этом, Фатик присоединился к группе людей в районе Дастумисана, известных как мугтасилиты. Остатки их имеются в болотах того места и в наше время. Именно к ним Фатику было сказано присоединиться, когда жена его была беременна Мани. Когда она родила его, они сказали, что у нее были о нем красивые сны. И когда она пришла в сознание, то видела видение, как его взяли на воздух силой, которая затем к нему вернулась, примерно через день или два. И затем, вернувшись, его отец вышел и взял его в место своего пребывания, чтобы растить его и заботиться о своем сообществе.
Мани научился искусству мудрых слов в очень юном возрасте. И по завершении двенадцатого года своей жизни, он был вдохновлен существом, которое назвал царем садов света, потому что это был Всемогущий Аллах, который к нему обратился. И ангел, который принес ему откровение, назывался аль-Таум, от набатейского слова, означающего “товарищ”. И ангел сказал ему: “Оставь эту секту, ведь ты не один из них. Ты должен быть незапятнанным и воздерживаться от эмоций. Сейчас не то время, чтобы тебе проявиться, ведь ты еще молод”. И когда ему стало 24 года, Товарищ вывел его оттуда, говоря: “Сейчас время для тебя проявиться и призвать всех к себе”.
И Товарищ сказал Мани Хайя:
“Мир тебе, Мани, от меня и от Господа, который послал меня к тебе и который избрал тебя для своего послания. Он приказал тебе и дал тебе право призывать других и проповедовать правду во имя Его, всеми силами, какими ты только можешь”.
Понемногу он показал мне то, что было скрыто от многих, и сказал: “Ты будешь видеть эту тайну в величии и полной ясности”.
И затем ангел был сокрыт от меня (…) Я был защищен могуществом ангелов и силами святости, которым была поручена моя защита. Они вырастили меня через видения и знаки, которые мне показали, эти знаки были краткими и сжатыми, чтобы я мог вынести. Иногда он приходил как молния, (…) это я понял со всей точностью. Он также дал мне крепкое основание в той силе, которая остается упорной в боли.
Очень много видений и много великих чудес показывал он мне всю мою юность. Но я оставался в молчании, кроме (…), пока я со знанием и хитростью находился среди них и соблюдал субботу и не делал ничего злого, и не причинял страданий; не следовал правилам крестителей, и в то же время не вступал с ними ни в какие споры1.
… ему: “И ты никогда не берешь овощи из сада и не носишь туда дерево”. Тогда тот креститель осуждал меня, говоря: “Поднимись и пойди со мной в место, где есть дерево, возьми его и принеси его”. Мы пришли к пальме и он залез на нее (…) И пальма сказала: “Если ты сожалеешь о нашей боли, ты не умрешь вместе с убийцами”. И тогда тот креститель, охваченный страхом, спрыгнул с дерева в смущении и пал к моим ногам, говоря: “Я не знал, что в твоей власти такая сокрытая тайна. Как эта великая боль пальмы тебе открылась?” (…) И я сказал: “Почему ты испугался и покраснел, когда пальма тебе это сказала? Как же должен быть опечален Тот, которому говорят все растения?” Но он был охвачен ужасом от чуда и обеспокоен из-за меня. Он сказал мне: “Сохрани эту тайну и никому не говори ее, чтобы никто тебе не позавидовал и не убил тебя”. Поэтому некоторые (…)