Внезапно Гермес получает ужасной силы удар со спины, и кувырком летит прямо мне под ноги. Использую этот момент для того, чтобы нанести еще один удар, и сношу с его головы шлем. Золотистая шевелюра рассыпается по плечам, а две половинки шлема, окрасившись божественной кровью, падают на землю. А удар в спину богу нанес Ланселот, выбравший момент и влепивший в него сразу из всех трех тяжелых орудий.
Полуоглушенный, он все-таки остается очень быстрым. Я не успеваю даже начать делать еще один замах, когда он уже вскакивает на ноги. Ударом ноги в колено вынуждает меня припасть на поврежденную ногу и, не развивая успеха, внезапно со всего маха метает свой посох в Ланса, одним махом пробивая ослабленные уже щиты и отсекая одним ударом две руки с куском торса.
Но на этом он не останавливается, а, ускорившись ещё больше, несется прямо к Ланселоту, на ходу извлекая откуда-то громадный револьвер. Я не знаю. Что это за монстр, но даже бог вынужден стрелять из него с двух рук сразу. “Разрушитель миров” — так называется по системной подсказке эта пушка. Калибр — 30 мм. Мать его. Легендарный артефакт.
Первый и второй выстрел из этого монстра, грохочущие как выстрелы из пушки, все же не пробивают щит робота, но уже на втором выстреле тот идет фиолетовыми полосами, означающими перегрузку. Третий выстрел ожидаемо пробивает щит, застревая в нагруднике. За счет этого становится понятно, что патроны в пистолете крайне непростые. Вокруг места попадания толстенная броня мгновенно нагревается, и начинает течь. К сожалению, это никак не может предотвратить еще двух прямых попаданий. Первое пробивает панцирь насквозь, и застревает где-то внутри робота, а второе расчетливо отправлено прямо в колено.
В течении нескольких секунд из корпуса робота начинает сочится дым. Похоже, странные патроны из этой пушки вызывают какую-то алхимическую реакцию с металлом — то место на нагруднике, где торчал застрявший патрон — сейчас полностью растворилось, но по краям дыры диаметром в сорок сантиметров металл продолжает плавится.
У Ланса есть буквально несколько секунд, чтобы принять решение, и ему придется покинуть меха, иначе эффект от пули доползет по внешней части корпуса до кабины, и может перекинуться и на его железное тело.
И он использует эти секунды по полной. Атаковать разъярённого бога в настолько поврежденном состоянии бессмысленно. Три снаряда, посланные в спину — даже не поцарапали броню, и уронили Гермеса чисто за счет кинетической энергии удара. Поэтому Ланс кидается в самоубийственную атаку на Херсона, обрушивая на него всю мощь оружия и с каждой секундой сближаясь все больше.
Я ж тем временем не трачу напрасно полученную передышку, а бегом кидаюсь поднимать свою винтовку. Пожалуй, идея Гермеса то неплоха — можно сначала перебить приспешников, а уже потом всей толпой пинать главбосса. Проследую его примеру.
Когда я подобрал Гунгнир — я чуть не расплакался. Сильный удар кадуцеем изуродовал патроноприемник, и теперь в винтовке оставалось ровно два патрона, каждый следующий придется запихивать через затворный блок. Сволочь ты, а не бог. Перепортил практически всю мою любимую снарягу. Ладно, пора задействовать последний козырь.
Мааакс! Давай! — рявкнул я во всю мощь легких. Давно ожидавший команды напарник “на-холодную” активировал реакторы Лесного Волка, так и висевшего на стапеле над полем боя. Запуск боевого робота по полной программе занял бы слишком много времени, и такой противник как Гермес — в два счета расправился бы с ним, я сам без великих трудов разносил подобную же машину. Но энергии в накопителях было достаточно для того, чтобы после запуска произвести три или четыре выстрела. А большего и не надо.
Гермес только начал разворачиваться к новой угрозе, когда два толстых пламенных копья вонзились ему в грудь. Это вам не слабенькое оружие смонтированное на Ланселоте, а настоящее средство уничтожения самой мощной защиты.
Можно быть многотысячелетним богом, но не рассчитать такую вот малость. Удар двух потоков излучения привел в негодность щиты, а следом за ними прилетела тонна урановых боеприпасов, разогнанных в рельсотронах до скорости в 5 километров в секунду, окончательно нарушив защиту и разнеся в клочья панцирь на груди Трисмегиста.
Это было то, чего я так долго ждал. Две пули из Гунгнира одна за другой влетели в грудь бога, выбивая из нее фонтанчики крови, и вышли у него из спины. Гермес упал на одно колено. Так, а вот теперь, наверное, пора. Я выхватил дробовик Рокатански, но выстрелить не успел. Гермес, только что находившийся на последнем издыхании, окутался свечением. Вот только теперь его источник я четко видел. Он тянул какую-то хрень из тех троих…что-то навроде золотого тумана. И тот окутывая его фигуру — моментально залечивал раны и восстанавливал снарягу. Вот только для объектов вытягивания это все было явно не очень полезно — Лютерано, и так еле державшийся, просто упал. Гектор приостановился, чем и воспользовался Гор, вырвавший за пару секунд до этого кусок стальной балки — и теперь как копье, вогнавший ее в грудь чудовищного мутанта. А Херсон просто замедлился, но этого времени как раз хватило Лансу, чтобы добежать до него и вогнать топор боевого робота в тело мощнейшего псионика из живущих, пригвоздив его к земле. А потом — обрушить вверху и самого меха, одновременно покидая кабину пилота.
Через секунду тело робота окуталось голубоватыми молниями, но скинуть его с себя Виктору было уже не суждено. Похоже, внутренний распад достиг реактора, и машина взорвалась, разнося вдребезги все вокруг себя. Жаль, что мой друг немного не рассчитал, и взрыв боевой машины накрыл не только Виктора, но и те самые ящики с ракетами для Лесного Волка, взрыва которых он так старался избежать. И теперь стало понятно почему. Снаряды там были уже собранными и с реактивной, и с боевой частью. Так что при взрыве меха из воспламенившихся от него коробок во все стороны полетели вполне себе полноценные ракеты, фугасные, содержавшие в себе по полсотни кило взрывчатки каждая.
Досталось всем. Больше всего отгреб виновник торжества, то есть Ланселот. Из боя он скорее всего выпал, потому что полоска здоровья для него — не отображает обычно весь урон. Так вот. У робота отсутствовала левая рука, обе ноги — одна по бедро, вторая по колено, бронепанцирь развалился, обнажая доступ к внутренностям. И, похоже, он пребывал в состоянии глубокого нокаута — в чат не отвечал, лежал неподвижно.
Гермес тем временем отвлекся, выпуская из ладоней целый вихрь молний в боевого робота. Это не уберегло его от еще одного попадания, вновь из лазера. Но в этот раз щит явно был мощнее, и рисуясь, не просто отбил выстрел, а отразил его в обратную сторону. Импульс с абсолютной точностью вонзился прямо в фокусирующий кристалл на руке боевой машины, расплавляя оружие. На этом разъяренный бог не остановился, и на его ладонях сформировалось некое подобие шаровой молнии, которое он с усилием метнул в торс неподвижной боевой машины. Негромкий хлопок. И все. Не только робот, но и Макс перестали реагировать на окружающее пространство.
А вот это он сделал очень напрасно. Старая боль от потери собаки наложилась на новую, порождая внутри меня все более поднимавшуюся волну ярости, которая выплеснулась наружу и затопила сознание.
Следующие пять минут драки я помню плохо. Знаю, что, кажется, я голыми руками принялся избивать бога. И что удары его кадуцея просто разбивались о мою защиту, не причиняя вреда. К сожалению, противник мало того, что был крайне не прост, так еще и не все возможности задействовал. Не имея фактической возможности противостоять мне в ближнем бою, он отдал неслышимый приказ, и здоровяк Гектор кидается ко мне, отвлекая и не давая лупить самого Гермеса. Тот же, застыв, опять вытягивает что, но теперь уже только одного — он что то тянет из того места, где боевой робот накрыл незадачливого псионика. А еще — в макушку Гермеса втягивается еще один такой же поток, вот только теперь он куда сконцентрированнее, а с другой — оказался конечен. Впрочем, как и подпитка от Херсона -причем похоже что он рассчитывал на что то большее.