Никогда не был с женщиной... Мда.
Безрадостный пейзаж руин Храма дополнился телами темников. Одна из них лежала лицом вниз посреди тропинки, чёрные вьющиеся волосы трепало ветром, четверо других казалось прилегли отдохнуть у камней и обломков стен. Кончики высохших пальцев и кожа, обтянувшая черепа была покрыта чёрными пятнами — несчастные смогли вернуться сюда, не найдя своей удачи и выхода из лабиринта беспощадных склонов Умудзука. Какое-то время выживали тут, пока остатки их сил не кончились, пока последняя надежда не покинула их, и они не приняли решение просто подождать конца.
Дождались.
Что ж. Не ему их судить. Всегда два выбора — встретить конец спокойно и достойно, либо сражаться как зверь до последнего вздоха. Даже непонятно, что лучше, и где твоей совести будет спокойно на последний удар сердца.
Он бы, наверное, не смог так. Просто лечь и умереть. Вот от чего все его проблемы. Он не сдается, но только продляет вечную пытку, позволяя "удачи" снова и снова забрасывать его в пекло. Зачем-то.
А что если... он просто сядет тут с этой неприятной, но какой-никакой, компанией и просто не подождёт? Серой Тени бы это не понравилось... чёрт бы её побрал.
Тоннель, по которому они выбрались, стал шире, но частично обрушился. Вряд ли несчастные темники были в силах освободить своего «товарища». Чудовище выбралось само. Нужно было похоронить его там, обрушив на его бледную угловатую голову ещё камней и обломков. Зря они недооценили эту тварь. Не было ей комфортно в темноте и тесноте, она просто набиралась сил, чтобы настигнуть их и нанести удар.
Он бы смог сохранить Мрачного Колосса, и "удача" не столкнула бы его с Мерроу. И что бы это изменило? Если всё это судьба, то почему она такая убогая и почему он так глуп и бесполезен?
Снова подул ветер и принёс запах неприятной песчаной пыли, от которой запершило в горле. Раньше, вроде, тут не было ветра.
Кальдур воздохнул, глядя на несчастных темников, пнул подвернувшийся камешек в их сторону, развернулся и пошёл прочь.
Бассейн с Водами Оточ был пуст.
Единственное приятное и мирное воспоминание об этом месте пошло трещиной и больше не могло удержать содержимое. А вместе с ним испарялось и волшебство этого места. Снежные шапки стали ближе, тропинку припорошило снегом, купол просел и стал ниже, иней начал покрывать плитку на границе комплекса.
Один из немногих памятников Госпоже не пережил их визит, он разрушается, не время победило его, а Кальдур. Вот сколько от него было толку. Он застонал и чертыхнулся.
— Зачем мы здесь, Серая Тень? Зачем ты показываешь мне всё это?
— Чтобы ты наконец смог встретиться с темнот ой внутри себя.
— И что это значит?
— То и значит. В прошлое наше знакомство ты был слишком юным. Предполагалось, что ты сам пройдёшь нужный путь и станешь кем нужно. Но ты так и не прошёл его. Так и не стал. Не хватило времени. И не хватило силы внутри. Ты застрял в одной точке.
— И что ты хочешь от меня? Что мне сделать, чтобы ты оставила меня в покое?
— Мне нужно, чтобы стал Избранным Госпожи.
— Может, я просто найду тебе другого носителя и мы попрощаемся?
— Ах, если бы это было так просто, Кальдур. Подходящий материал слишком уж редок среди людей.
— Ну так спроси у своих теней, раз они «знают многое». Я отнесу туда тебя и дело с концом.
— Если ты думаешь, что ты дерьмо, Кальдур, то так и есть, но это не делает тебя менее достойным. Видишь лишь, прозвучит банально, но героями не рождаются, а становятся. Для этого нужно пройти путь, и на этом пути приятного мало. Знал бы ты, что творили те вон ребята с фресок, что пережили, и какие слова срывались с их губ.
— Я тебя умоляю, ну какой из меня герой?
— Такой, которой уже не раз пытался пожертвовать своей жизнью.
— Да просто выбора никакого не было, дурёха ты стальная. Была бы возможность убежать, я бы убежал. Во всех этих случаях.
— У тебя была возможно убежать. Вот только ты остался. Ты посчитал, что ты слишком плох, чтобы жить в сравнении с другими людьми. Что твоя жизнь менее ценная. И что ты легко можешь отдать её, если нужно.
— Да так и есть. Кто я такой? И кто они.
— А вот это уже интересный вопрос. Кто же ты такой, Кальдур? Думаешь, ты плохой человек?.. Свет и тьма не могут жить друг без друга, для них есть место внутри каждого человека. Всё люди и хорошие и плохие, одновременно.
— И что теперь, чёрт тебя дери? Я должен сделать что-то глупое? Победить тьму внутри себя?..
— Не смейся. Темноту победить невозможно, как и свет, она фундаментальна, и всегда будет как частью мира, так и частью тебя самого. Ты должен просто принять её. Ты должен принять всего себя таким, какой ты есть.
— И что дальше? Стану героем? Спасу всех? На какой чёрт мне это нужно?
— Чтобы ты мог снова дышать, глупый Кальдур. Ты не дышал так давно, что уже и не помнишь каково это. А потом, как вдохнёшь хотя бы один раз полной грудью, так уже можно будет и подумать, каково твоё место во всём этом.
— Вот я дышу и пахнет от меня дерьмом. И от тебя тоже.
Дыхание вдруг перехватило. В горло ударил сухой и раскаленный воздух, Кальдур закашлялся, упал на колено, упёрся рукой в землю, почувствовал на пальцах комки чего-то мягкого и пушистого.
Царство Теней и Пепла.
— Ты меня долго собираешься таскать по злачным местам? — закричал он и вскочил на ноги.
Голос его прозвучал глухо, не мог отразиться ни от чего, и затих, поглощённый этим унылым местом. Из груды пепла рядом медленно поднялась Серая Тень. Он сжал кулаки и пошёл вперёд. Она вмиг оказалась рядом и ударила его наотмашь ладонью, он отлетел назад, упал на спину, а Серая Тень была уже сверху. Острые грани её тела впились в живот и ноги Кальдура, он едва мог вздохнуть от придавившего его веса, холодные пальцы сомкнулись на его подбородке, сдавили так, что кости хрустнули. Стальные глаза впились в него, показалась улыбка из острых лезвий.
— В каждом из нас есть темнота. И в тебе, и во мне, глупый щенок. Чтобы мир не сделал тебе, ты сам решаешь, что сеять и взращивать внутри. Ты думаешь Мерроу была злой? Смотри.
Она резко повернула его голову в сторону, стальные когти царапнули кожу, пошла кровь. Тени и пепел сформировали картину — горящие сёла, повешенные, зарезанные и заколотые люди. Пытки, казни, расправы сменяли одну за другой, и всегда рядом было мертвенно-спокойное лицо Мерроу и чуть расширенные зрачки. Мужчины страдали больше всего, старики и женщины умирали быстрой смертью. А когда доходило до детей — она замирала. Детей они не трогали, разве что случайно, в горячке боя. Бандиты сбивали их в кучку, запугивали их до полу смерти, избивали, заставляли бежать в лес, прятаться или идти к соседней деревне.
Картина вдруг начала меняться, стала ближе и детальнее. Сцены расправ и пожара исчезли. Перед ним девушка в платье. Красивая и юная, ещё совсем дитя и почти не похожая на Мерроу. Она улыбается и смеётся чему-то.
Вдруг она мрачнеет, пугается. Её бьют в лицо. Сильно и не жалея. Она падает вниз, ударяется головой и тут же руки прижимают к земле, рвут на ней одежду. Она беззвучно кричит.
— Не закрывай глаза, Кальдур, или я отрежу тебе веки. Смотри. Не отворачивайся.
Девушка в разорванном платье, мокрая и избитая, возвращается в деревню. Над ней смеются, показывают пальцами, шепчутся. Молодой и высокий мужчина встречает её, хватает за плечи, трясёт её, кричит, и бьёт, так же сильно и не жалея, что она снова оказывается на земле. Она уже не плачет, просто держится за разбитое лицо и смотрит вниз.
Проходит время. Её лицо зажило, живот округлился, но она всё равно работает тяжёло. Носит воду из далёкого колодца, прибирает дома, кормит скот, ходит в поле. Молодой мужчина пьёт, а когда он пьёт, то девушка старается держаться от него подальше.