Мастер коротко кашлянул и покачнулся. Вместе с крупными каплями крови на землю упали осколки ошейника, который сдерживал Гибельный Свет. Разорванный рот Лотрака изошёлся в кривой усмешке, и вспышка осветила пещеру.
— Прочь! — оглушил их искажённый голос.
Светоносный металл объял тело Лотрака, и тот тут же схватился с гомункулом, уже задумавшим новый удар. Оттолкнул от себя, тут же нагнал, и изяществом настоящего мастера отточенным приёмом врубил ногу в уродливую голову. Глухой удар отразился от стен грота, чудовище покачнулось, едва не завалилось на спину, тут же атаковало снова. Лотрак легко увернулся, лезвие из ослепительного света показалось из его запястья и тут же исчезло в груди чудовища.
Внутри грота стало ощутимо темнее. Кальдур через силу смог оторвать свой взгляд от схватки, и уставился на факел, который горел в полную силу, но с каждым мгновением свет от него становился всё тусклее. Доспех мастера так же стал тусклым и начал чернеть, сливаясь с окружающим пространством.
Розари оказалась рядом, силой развернула Кальдура к себе, ударила в челюсть и затем в скулу, разбила руку о его кости, чтобы он опомнился хотя бы немного. Схватила его за шиворот и потащила прочь. Сзади звучал визг и скрежет клинков из светоносного металла.
Кальдур не протестовал.
Его храбрость и желание сражаться как ветром сдуло. Чувство опасности сдавило его виски, перебило дыхание, и разразилось внутри страхом, таким животным и неуёмным, что хотелось только одного — бежать сломя голову. Они миновали длинный отрезок тоннеля, Розари дёрнула его в боковое ответвление, они упали на острые камни, Кальдур выронил факел, и пополз дальше без него.
Вокруг воцарилась полная темнота.
— Я ничего не вежу! — крикнул Кальдур, пытаясь нащупать Розари и понять где она.
— Он сейчас ударит! — крикнула она откуда-то спереди. — Прячься, Кальдур! В укрытие! В укрытие!
***
В воздухе пахло свежестью и палёным мясом.
Отвратительное сочетание, второй ингредиент которого исходил от его кожи. Он закашлялся и скривился, перевернулся на живот. Лицо и неприкрытые руки горели, словно на них плеснули кипятка. Он смог встать достаточно легко, и это означало, что его тело не получило действительно тяжёлых повреждений. Но темнота вокруг всё не рассеивалась и Кальдур решил, что ослеп.
— Жива? — окликнул он Розари, пытаясь проморгаться и растирая глаза руками.
— Жива! — ответила она откуда-то из глубины тоннеля, добавив несколько неразличимых ругательств и приступ кашля. — Нужно было убираться! Как он приказал! Нас накрыло! Если бы не скалы — от нас бы ничего не осталось!
— Ну прости! — простонал Кальдур. — Я ни разу не видел, как он сражается в полную силу!
— А то ты не слышал о нём легенд! Ты же служил с ним, идиот!
— Но я не думал...
— И какого лешего я тебя вообще слушала?! Ты псих, Дур! Умом тронулся, чуть не угробил нас, — её голос и причитания раздавались всё ближе.
Судя по звукам и ругани, она несколько раз оступилась, прежде чем смогла выйти на звук его голоса. Он всё пытался проморгаться, и только спустя ещё несколько мгновений до него дошло, что в пещере нет никаких источников света и поэтому он ничего не видит. Он опустил взгляд вниз, в панике впился глазами неровный пол, несколько раз развернулся вокруг своей оси.
Нашёл.
Факел отлетел от него далеко, но ещё тлел, едва видимые красные угольки истончались на глазах, и Кальдур пережил ещё несколько нервных секунд, пока осторожно шёл к нему, опускался на колени и пытался оживить его своим дыханием.
Едва он разгорелся и осветил грот, Розари оказалась рядом и поднесла новый. По её испуганным глазам он понял, что она тоже боялась остаться и сгинуть в этой темноте. Они немного перевели дыхание, прислушались. Воцарилась давящая тишина.
— Думаешь, у него вышло? — едва слышно спросила она.
— Не знаю, — честно ответил он. — Но вроде тихо. Пойдём и проверим. Как он "приказал".
Обратный путь шли осторожно, стараясь не шуметь. Стены тоннеля были покрыты копотью, которая оставалась на руках, но уже не обжигали. Несколько раз они останавливались, чтобы прислушаться, но никаких звуков из грота не было слышно.
Кальдур осторожно высунулся из расщелины, осветил пространство факелом, выждал какое-то время, убедился что в чёрной и обгоревшей мешанине ничего не двигается, и что его чувство опасности молчит, спустился и помог Розари.
Тело мастера Лотрака обгорело почти что до состояния скелета и лежало примерно в том же месте, где он до этого сидел. Остатки его доспеха слились с камнем и костями, создав жуткое и неприятное зрелище. Тело гомункула было расплавлено и разбито, кроме нескольких осколков, от него почти ничего не осталось. Её Длань с Эвриалом внутри, покрытые кучей белого пепла, лежали навзничь в нескольких метрах дальше к выходу. Металл доспеха ещё пузырился местами и быстро распадался. Кожа Эвриала была бледной и иссушенной, почти неотличимой от кожи самого гомункула, а часть лица, торчащая из разбитой маски напоминало череп, обтянутый кожей.
— Чёрт... почему нельзя было хотя бы попробовать освободить его... нас было бы четверо, — Кальдур не нашёл в пересохшем горле достаточно слюны, чтобы сплюнуть.
— Вряд ли мастер забыл подумать об этом, — холодно заметила Розари, оглядывая побоище. — Просто не было иного выбора. Ты сам сказал, что у него куда больше опыта, чем у нас. Если ты не понимаешь, почему он так поступил — это не значит, что он ошибся.
— Они оба погибли... — шикнул на неё Кальдур. — И как нам теперь освободится?
Она опустила глаза и поспешила отвернуться от него. Они замолчали, и это молчание было вдвойне неприятнее от звуков треска костей, которые всё ещё высыхали и рушились от высокой температуры.
— Смотри, Кальдур! — окликнула его Розари, указывая на шипы, торчащие из рук Эвриала.
Один из них со звоном лопнул, отделился от доспеха, упал на землю и блеснул в свете факела.
— Скорее, пока лезвие держит форму! — догадался Кальдур.
Он подскочил к оружию, обмотал руки плащом, схватил его, повернул лезвием к себе и...
Не хватило у него духа и ловкости, чтобы правильно рассчитать удар и снять свой ошейник. Он закусил губу повернулся к Розари.
Она судорожно вздрогнула, выдохнула, заставила себя опустится рядом с ним на колени, закрыть глаза и отклонить голову как можно дальше от грани ошейника. Если рука Кальдура дрогнет — её голова полетит прочь. Задержала дыхание и вцепилась рукой в камни, чтобы и её рука не дрогнула и она сама не дёрнулась.
Не дрогнула.
Лезвие оставило на коже Розари едва заметную отметину, коснулось её кожи так нежно, что она даже не заметила, тут же прижгло капельку проступившей крови. Куски чёрной руды полетели прочь, тут же раздалась вспышка, Красная Фурия вернулась, стальные когти сомкнулись уже на шее Кальдура и одним движением разорвали и его ошейник.
Его голова тут же закружилась от чувства силы и крепости, которые прошлись от его таза до шеи по позвоночнику, его кожу пронзили одновременно почти тысячи игл, лёгкие его как-будто бы стали больше и наполнились живительным воздухом, и ему стало намного, намного лучше.
— Что происходит?! Я странно себя чувствую, — крик Серой Тени внутри был полон испуга и непонимания. — Это что сила Гибельного Света? Почему она угасает?
— Потому что они мертвы, — тихо ответил Кальдур, и замолчал пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить происходящее. — Темники научились блокировать доспехи внутри владельца. Прошло несколько дней, ты кое-что пропустила.
Он почувствовал как металлические путы и волосы внутри его кожи и мышц хаотично натягиваются и расслабляются, почувствовал как сознание Серой Тени мечется внутри и пытается успокоится. Он почувствовал как раны и ссадины на его коже и теле затягиваются, как его треснутые рёбра и надорванные связки срастаются, не оставляя никаких следов от того, что с ним произошло в последние дни.