Митька потерял меня.
Ах, да, выродки же напали!
Я рванул по лесенке наверх так резво, что едва не сбил стоящего в тамбуре ученика. В руках у него было копье и лук с пучком стрел.
— Что возьмете, Никифор Иваныч?
— А ты где это взял?
Митька кивнул за спину. Там, где казалось была сплошная стена, зиял проем секретной двери оружейной. Поликарп нетерпеливо топтался где-то в полумраке.
— Ну, учитель, поскорей выбирай! — пробурчал он.
А что тут выбирать? Из лука я точно не стрелок. Схватил заостренную палку и выскочил на улицу, встал посреди перекрестка у разделочного пня, выставив копье наизготовку. Что дальше делать, куда бежать, я не знал. Митька подскочил через секунду, за ним притопал Поликарп.
— Ну, сейчас мы им дадим, Митька! — провозгласил я. — Чую, силищи во мне стало немерено!
Хотя никакой такой силищи так особо не ощущал.
Митька тоже с сомнением окинул мою учительскую фигуру, изменений явных не заметил. Поликарп вообще внимания не обратил на мои потуги.
— Что встали, олухи? — прогремел он. — Вперед, на стены!
И первым побежал по улице к главным, как я их назвал, воротам. Тем самым, через которые пару часов назад я впервые попал в это странное место. Мы с Митькой заспешили следом, еле поспевая за огромным, но таким подвижным Поликарпом. В этой короткой пробежке я убедился, что Сила не одно и то же, что и Выносливость.
По крутой лестнице мы вбежали на шаткие мостки на стене. Поликарп первый, за ним Митька, последний поднялся я. Поликарп коротко рявкнул:
— Вы, двое, туда — налево! Глядите в оба!
— Угу! — кивнули мы с Митькой и стали аккуратно пробираться вдоль стены, осторожно выглядывая между толстыми бревнами частокола наружу. Впереди, вдоль стены уже стояли несколько мужиков. Только половина из них была экипирована по законам средневекового жанра — в кольчуги и шлемы. Другие же были, как и мы в одних рубахах. В руках у них оружие было тоже разнообразное: и луки, как у Митьки, и копья, как у меня. А еще какие-то рогатины, палицы, а еще у одного заметил какое-то подобие ружья.
Толкнул Митьку.
— А это чего у того дядьки?
— Где? — спросил Митька ворочая головой.
— Да вон, третий от нас. Ружье какое-то странное.
Митька, стараясь не высовываться, пригляделся.
— А, это! Дак это ж самострел!
И опять приник к бревнам.
Ну, объяснил. Конечно, все понятно, чего спрашивать! Самострел. Сам стреляет, что ли? Ладно, потом разглядим поближе, поспрашиваем подробней.
Я глянул назад, туда, куда ушел вдоль стены Поликарп. Там картина была такая же, как и с этой стороны — второй взвод партизанского отряда.
За забором только лес шумел, качая огромными ветвями.
— И как мы, Митька, будем воевать в таком виде? — спросил я тихо.
Митька оторвался от наблюдения, присел.
— А мы и не будем воевать, мы будем наблюдать. Тут вообще важно хотя бы заметить их, дать сигнал воинам. Ну, и помогать потом, соблюдая безопасность.
— Хороший план, — усмехнулся я.
— Да ты не бойся, Никифор Иваныч, нам тут ничего не угрожает! Не первый раз!
— Ну, для кого-то и первый, — пробормотал я, представляя, как мне в высунувшуюся башку прилетает стрела или копье. Память я, конечно, потерял, но только частично. В голове как-то сами собой возникли картинки то ли из фильмов про рыцарей, то ли из игрушек компьютерных. Одно дело сидеть в мягком кресле и наблюдать боевые действия на экране, совсем другое, когда участвуешь непосредственно, чувствуя не только ветерок в волосах, запах леса, но и кожей ощущая исходящую извне смертельную опасность. Даже холодок по спине пробежал.
А интересно, эта чипированная связь с неизведанным искусственным разумом ЛЕСа как-то способствует моему выживанию? Или я тут со всеми наравне?
ЛЕС на этот счет промолчал. Видимо, он мои мысли не читает. Или не счел нужным отвечать на глупые вопросы. Потом ведь не отвяжешься…
Тем временем никакого движения ни на стене, ни за ее пределами видно не было. Все молча наблюдали, разговаривали шепотом. Кто же поднял тревогу?
— Митька, — дернул я ученика за рукав. — Ты скажи мне, если нам ничего не угрожает, то чего тогда панику такую подняли? Где эти выродки-то?
— Их Карыч заметил, передал нашим часовым на вышках, а они уже сигнал по общине дали. Ну, чтобы все готовы были. Эти выродки, они хитрые и коварные. Одно слово — выродки.
— Который раз слышу, все хочу спросить: Карыч — это что такое вообще?
Митька глянул на меня как на совсем уж безумного, раз такие вопросы задаю. Я в ответ пожал плечами.
— Карыч — это ученый ворон, — втолковывал Митька с умным видом. — Они у нас вроде наблюдателей. Сверху-то, знаешь ведь, все лучше видно.
— Здорово! — искренне удивился я. — Это как коптеры или беспилотники!
— Чего? — не понял Митька.
Я махнул рукой, мол, не вникай. Понятно, что в это новое средневековое время про такое даже если знали, то крепко забыли.
Сверху прилетела здоровенная шишка, хряпнулась рядом со мной на доски, подпрыгнула и улетела вниз. Я успел заметить, что размером еловая шишка как ананас. Хорошо, хоть не на башку.
Я поднял глаза кверху. Как раз над нами, метрах в трех выше висела огромная еловая ветвь. Вопрос возник сам собой.
— Митька, — зашептал я, потрепав его за плечо. — А почему выродки не могут по веткам к нам перелезть? Это ж так очевидно!
— Ничего и не очевидно! — процедил сквозь зубы Митька. Достал я его своими вопросами, что ли? — Под деревьями налито, да и ствол до первых веток смазаны липовой смолой. Все деревья вокруг общины. Влипнешь — не вылепнешь.
Ну, сказанул! Липовой смолой. Это то, что с лип капает летом? Сок этот что ли? Ну, наверное, предположил я, а что еще. Только, видимо, настолько липкий он в этих краях, что на самом деле «не вылепнешь».
Мы минуту помолчали, ноги стали затекать от неудобной позы. И зудящий во мне новый вопрос снова всплыл.
— Ну где же ваши загадочные выродки? Хоть бы одного увидеть! Что за чудо-юдо такое.
— Да ты ж их видел!
— Да? Черт, не помню.
Сверху несколько раз каркнули.
Митька оживился, глаза заблестели.
Знакомый голос, подумал я. Это же его я слышал первый раз в лесу, когда очнулся! Так это и был Карыч, что ли? Живой квадрокоптер, парящий в небе всевидящий глаз? И он что, сигналы какие-то подает таким вот карканьем?
Я повернулся к Митьке, чтобы спросить, тронул за плечо. Но он отмахнулся, пристально вглядывался в щель между бревен куда-то в лес.
Я тоже прильнул к бревнам.
Стал смотреть.
Ничего.
Какая-то муха или комар привязалась: жужжала в самое ухо. Я, не глядя отмахнулся. Жужжание прекратилось. Зато из леса донеслись необычный шорох и тихие голоса. Неужели выродки?
В первый момент я обрадовался.
Но когда эта ошибка природы появилась в моем поле зрения — я оторопел.
Если и видел я, по словам Митьки, выродка, то точно бы запомнил. Такое трудно забыть.
Приземистый, ширококостный, низколобый в грубых шкурах на голое черное волосатое тело неандерталец, расставив ноги, остановился в десятке метрах от нашего укрытия. Медленно ворочал плоской головой обросшей слежавшимися волосами. Черная мусорная борода так же клочками торчала во все стороны. В мускулистой руке мерно покачивался совершенно невообразимого размера молот на длинной рукояти. Ни дать ни взять — первобытный предок Тора, скрещенный с древнерусским домовым! Я даже улыбнулся.
Тут мне пришла в голову мысль. Если у меня в башке чип, который выдает информацию по мне самому, то, по законам жанра, он должен так же выдавать информацию и по врагам. Как же это сделать, если он сам мне ее не предоставляет по умолчанию?
Я стал незаметно пробовать разные способы, пристально глядя на вертящего головой выродка. Моргал, тыкал пальцем, мысленно и шепотом вызывал меню, называл разные слова-заклинания, даже Гарри Поттера вспомнил. Все тщетно.