***
Алексей обнаружил Сергея в саду. Юноша выглядел очаровательно в одежде своего возлюбленного: слишком большая рубашка и такие же брюки на широких подтяжках заставляли его казаться хрупким и миниатюрным. На его лице виднелся лёгкий здоровый румянец; медового цвета глаза, с восторгом рассматривающие цветы в клумбе, сияли, а некоторые пряди каштановых волос небрежно спадали на лицо, и Сергей хмурился, пытаясь сдуть их.
Алексей наблюдал за этой картиной и боялся лишний раз пошевелиться, дабы не спугнуть ту диковинную бабочку, которой казался Сергей. Он смотрел на него, срывающего листья с яблони, и плетущего из них небрежный венок. Юноша даже прикусил губу, настолько старательно его пальцы сплетали между собой черенки. Алексей щурился, стараясь разглядеть его, и какое-то странное, жгуче-тёплое чувство возникало в его животе при виде этой нежной мужской красоты, сплетающейся с очарованием природы.
Заметив наблюдателя, Сергей широко улыбнулся, сощурился из-за яркого солнца и поманил Алексея к себе рукой. Тот приблизился и поцеловал его в щеку.
— Ты проводишь здесь, в саду, всё своё свободное время, — сказал Алексей с каплей обиды в голосе. — Как же книги, почему бы нам не поехать и купить что-то? А общение со мной, неужели я надоел тебе и стал менее интересен, чем эти растения?
— Не говори так, — Сергей возвёл глаза к небу и сжал его руку. — Я жду тебя здесь, я хочу показать тебе то, что вижу сам, но ты уводишь меня в дом.
Сергей серьёзно смотрел на Алексея, но мгновенно его глаза снова засияли, на глазах появилась улыбка, и юноша водрузил зелёный венок на голову своего возлюбленного. Тот схватился за листья, и венок развалился, осев зелёным дождём у его ног. Сергей задорно рассмеялся под виноватым взглядом и сжал Алексея в объятиях, уткнувшись носом в его шею. Тот обнял его в ответ и подумал, что ему стоит вознести Богу благодарность за подаренное счастье.
— Я сделаю новый венок, но тебе его даже не покажу, — в шутку пригрозил Сергей. Он опустился на землю и лёг на траву, утягивая за собой Алексея.
Сергей крепко прижимал к себе юношу, нависшего над ним, а тот целовал его шею; нос щекотали ароматная трава и каштановые волосы; Алексей коснулся чужой ладони и невольно вспомнил, как они вдвоём недавно лежали точно так же, только прохладной ночью, а не солнечным днём.
— Можешь поверить, что это происходит с нами? Что мы, наконец-то, беззаботно счастливы? — спросил он.
В ответ Сергей пристально посмотрел в глаза Алексея и, в очередной раз улыбнувшись самой прекрасной из своих улыбок, ответил:
— Могу.
***
У порога дома Алексей заметил брошенный недоплетённым венок, клумбу со сломанными цветами и грязные следы, ведущие внутрь дома. Взволнованный, он зашагал по следам и обнаружил, что они ведут к кровати Сергея. Он неподвижно лежал под одеялом, чего не делал со времён своего появления в Доме для умирающих. Лишь спина его медленно вздымалась при каждом вдохе. Алексей мягко коснулся его, стараясь разбудить, но тот не реагировал.
— Серёжа? — тихо позвал он.
Сергей молчал.
— Что с тобой? Тебе плохо? Мне вызвать врача? Ты знаешь, что ты оставил следы на полу?
— Оставь меня! — Сергей снял с лица одеяло, но не повернул головы к Алексею.
— Сергей Михайлович, тебе плохо! Тебе нужна помощь! — уже констатировал Алексей и просто стянул с юноши одеяло и развернул лицом к себе.
Тот не сопротивлялся. Алексей положил его голову себе на колени и заботливо провёл по волосам. Глаза юноши были опухшими от слёз и закрытыми.
— Серёжа, ты плакал? Почему ты плакал? — снова забеспокоился Алексей.
В ответ Сергей открыл глаза. Они были едва подёрнуты мутной пеленой и смотрели в пустоту. Эти глаза ничего не видели.
========== Часть вторая. Дым ==========
Вечером того дня, когда случилась беда, Сергей позволил Алексею даже подойти к себе не сразу. Вначале пустота внутри требовала пустоты снаружи, но в один момент юноша вдруг ощутил, насколько близко подкралась к нему смерть, и пустота заполнилась безумным страхом, смешанным с отчаянием. Алексей, не говоря ни слова, опустился на его кровать и прижал к себе.
Перестав видеть природу, Алексея, свет, Сергей почувствовал, будто омерзительный тёмный дым окутал всё вокруг него. Он чувствовал его чёрный саван на своих плечах. Алексей терялся в темноте, до него нельзя было дотронуться; Сергей переставал чувствовать его запах и свой собственный, вдыхая лишь обжигающий дым. Панический страх подступал к горлу, и ему хотелось сдаться, умереть и быть навеки поглощённым этим дымом. Сопротивляться смерти стало невыносимо, когда она отняла привычную реальность, составленную из пяти чувств, оставив лишь четыре.
Сергей даже не думал о том, что Алексей может разлюбить его такого, незрячего, и оставить навсегда. Он бы хотел отпустить друга, чтобы тот не тратил драгоценные дни своей жизни на инвалида, но понимал, что они погибнут один без другого, а потому будут оба мучиться из-за недуга Сергея.
Жалость юноша в достаточной мере испытывал сам к себе, поэтому Алексей принял решение сделать всё, чтобы никогда не дать своему другу забыть, что он не один, и погрузиться в печальные мысли.
Алексей заметил граммофон и несколько пластинок, когда только впервые зашёл в дом, однако ещё ни разу не предпочёл музыку живому общению или книгам. Сергей сидел в спальне, в своей постели, с задумчивым видом. Казалось, он не хотел никого подпускать к себе, но Алексей готов был рискнуть и включить музыку. Не глядя на надпись, он взял первую же и поставил в аппарат. Тот резко взревел, и Сергей, испугавшись, вздрогнул.
— Если бы я не знал, то подумал бы, что ты захотел свести меня в могилу. Может быть, это было бы к лучшему…
— Не смей такое говорить! — крикнул Алексей, стоя на пороге спальни, чтобы граммофон его не заглушал. Из трубы доносился красивейший вальс, который был известен ему на слух, однако точное имя автора сейчас не интересовало никого. — Дай мне руку! — он приблизился к Сергею и протянул ладонь.
Тот неохотно поднялся, оперевшись о друга, и вложил свои пальцы в его.
— Чего ты пытаешься этим добиться? — спросил он. — Зрение мне танцы точно не вернут.
— Верно, — ответил Алексей, — не вернут. И прекрасное настроение вряд ли сразу же снова придёт к тебе. Но у нас будет на одно воспоминание больше перед смертью.
На секунду он задумался: «И когда же я перестал бояться умирать, начав так просто говорить об этом?».
Алексей вывел Сергея из спальни, отвёл руку в сторону, второй обнял его за плечи; тот в свою очередь сделал то же самое, только его руки были слабы, будто Алексей управлял безвольной марионеткой.
Едва попадая в ритм, двое двигались, легко прижимаясь щекой к щеке; Сергей наступал на ноги Алексея и раздражённо вздыхал, а тот лишь тихо смеялся и целовал его в лоб в знак прощения.
— Красиво, не правда ли? — старался завести беседу Алексей. — Мне нравится, как звучит партия скрипки.
Сергей продолжал двигаться и молчал, но спустя несколько минут разорвал объятия, бросив безразличным голосом:
— Я утомился. Мне нужно отдохнуть.
***
Дождь был тёплый-тёплый; Алексей довольно мотал головой из стороны в сторону, с его золотистых волос на землю падали капли, и сверху приземлялись новые. Он вбежал в дом и направился к Сергею. Тот дремал, сидя в кресле. Вид юноши стал менее измученным, чем раньше. Алексей присел на пол у его ног и осторожно взял чужую руку в свою. Сергей тут же открыл глаза и сжал покрытые дождевыми каплями пальцы в ответ.