Публикация этой книги нанесла большой урон престижу СССР за рубежом, в том числе среди наших друзей, и заставила усомниться в справедливости советской позиции относительно Китая.[5]
— А почему именно эта книга получила столь большой резонанс в мире?
— Дело в том, что по распоряжению М. А. Суслова «Особый район» был переведен агентством печати «Новости» на многие иностранные языки и широко распространялся за рубежом, хотя против этого выступили ученые-китаеведы, которых поддержал Ю. В. Андропов. К сожалению, их голоса не оказались в этом вопросе решающими.
Полемика против ошибочных маоистских методов, левацкой линии КПК часто принимала издевательскую форму над национальными чувствами китайцев. Это, конечно, не способствовало тому, чтобы так называемые здоровые силы в КНР, на которые мы уповали, прониклись к нам любовью.
— Все же полемика, которая велась с Китаем с середины 60-х годов, была межпартийной.
— Но, учитывая, что КПСС и КПК — правящие партии в своих странах, она не могла не отразиться и на межгосударственных отношениях.
Идеологические разногласия между КПСС и КПК в конечном итоге поставили наши страны на грань полного разрыва всех отношений, включая дипломатические, и даже войны.
— Вы имеете в виду события на острове Даманском в марте 1969 года?
— Пограничные столкновения начались гораздо раньше — где-то в начале 60-х годов, а события на Даманском стали как бы кульминацией всего конфликта между СССР и КНР.
В нагнетании антисоветской истерии сказался авантюризм руководителей КНР, и прежде всего министра обороны Линь Бяо, который испытывал определенные трудности в ходе «культурной революции» и стремился разрешить их, используя угар национализма, — прием, часто применяемый политиками, терпящими крах…
— Как повлияли события на Даманском на дальнейшее развитие событий?
— Когда перебранка превратилась в перестрелку, да еще с применением реактивной артиллерии, обе стороны неожиданно опомнились: погранично-идеологический конфликт рисковал перерасти в нечто худшее. И тогда были предприняты дипломатические усилия по нормализации обстановки. В 1969 году была проведена встреча А. Н. Косыгина и премьера Госсовета КНР Чжоу Эньлая, после чего отношения между нашими странами в какой-то мере стали более спокойными.
— И все-таки боязнь большой войны с Китаем у нас долго не исчезала.
— Это было следствием нашей пропаганды, изображавшей Китай как врага чуть ли не более опасного, чем США. Да и в Китае официальная пропаганда изо дня в день трещала об «угрозе с Севера», в Пекине и других городах строили бомбоубежища, что способствовало нагнетанию страха. Конечно, стопроцентной гарантии в том, что войны с Китаем не будет, никто тогда дать не мог, но тот, кто внимательно следил за развитием событий в КНР в то время (а это был самый разгар «культурной революции», сопоставимой по многим аспектам с репрессиями 1937–1938 годов в СССР), кто знал о состоянии китайской армии с ее полуграмотными солдатами, вооруженными винтовками, кто имел хоть малейшее представление об уровне разрухи промышленности и сельского хозяйства, тот просто не мог и помыслить о том, что китайцы решатся пойти на военный конфликт более серьезный, чем пограничная стычка. Те мелкие провокации, которые китайцы совершали тогда на границе, преследовали не внешние, а внутриполитические цели. И это было тоже более чем очевидно.
Однако наши руководители тогда не захотели прислушаться к специалистам, они сначала раздули «образ врага», а затем стали в массовом масштабе перебрасывать на Дальний Восток войска и боевую технику. По моему глубочайшему убеждению, это был акт беспримерного расточительства, аналогичного повороту рек.
— Но не стоит забывать, что у Китая уже была атомная бомба и геополитическая доктрина Мао предусматривала возможность для Китая «погреть руки» у атомного костра.
— Сама по себе бомба не может выиграть войну. Не бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, выиграли войну у Японии, а соединенные усилия советской и американской армий, сокрушивших японские войска. К «бомбе» нужна хорошо оснащенная обычным оружием армия, а такой армии у Китая тогда не было.
— Зачем же тогда в Китае положили столько сил и средств на ее создание?
— Она нужна была Мао только для престижа. Мы, говорил он, готовы остаться без штанов, но с атомной бомбой…
Чтобы избежать ошибок в будущем, в Китае тщательно разрабатывается концепция начальной стадии развития социализма. Социализм, как считают в Китае, только начинается.
Аргументы и факты. 1990. № 5. С. 4–5
Игорь Беляев
Так мы вошли в Афганистан
Сегодня есть возможность приоткрыть завесу над тайной принятия решения о вводе советских солдат в Афганистан. Вокруг этой тайны до сих пор кипят страсти, и, как мне кажется, настала пора кое о чем поговорить. Разумеется, в пределах информированности…
Кабул. 27 апреля 1978 года. В столице Афганистана произошел военный переворот. Расстрелян президент страны, бывший принц М. Дауд, его ближайшие помощники. Власть перешла в руки Народно-демократической партии Афганистана. Изумление в Москве. Советское руководство не ожидало ничего похожего. Испуг в Вашингтоне. На фоне приближавшейся грозы в Иране ЦРУ не уделяло достаточного внимания Афганистану и просмотрело готовившийся переворот…
Кабул. 30 апреля 1978 года. Провозглашена Демократическая Республика Афганистан. Впервые назван глава нового государства — Нур Мухаммед Тараки, глава НДПА. Выступая по кабульскому радио, он заявил, что в стране произошла «подлинная революция», и подтвердил верность нового режима всем договорам и обязательствам с иностранными государствами. Сформировано правительство ДРА. Его состав предан гласности 1 мая 1978 года. Тараки стал премьер-министром, министром иностранных дел — Хафизулла Амин. Целью революции в Афганистане провозглашен социализм… В Москве приветствовали создание Демократической Республики Афганистан, признали новое правительство. И не хотели замечать афганской специфики…
Тегеран. 10–12 февраля 1979 года. Здесь совершен антишахский переворот. Рухнула монархия в Иране, началась исламская революция. В Москве не только с большим интересом, но и с некоторым опасением наблюдали за событиями в соседней стране. В Вашингтоне царила паника. Американцев изгоняли из Ирана, причем с самыми разрушительными последствиями. Все их беды еще были впереди…
Вена, 15 июня 1979 года. Сюда для подписания советско-американского договора об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2) прибыл президент США Дж. Картер. Появление договора могло способствовать всеобщей разрядке международной напряженности. В этом главы государств США и Советского Союза не расходились. Однако Дж. Картер намеревался в приватном порядке довести до сведения Л. И. Брежнева кое-что важное…
Вена, 17 июня 1979 года. Во время деловой встречи в советском посольстве президент США счел нужным заявить Брежневу:
— Я бы хотел, чтобы разрядка в Европе распространилась на другие регионы, где между США и Советским Союзом существуют разные подходы… В некоторых из этих регионов мира мы имеем жизненно важные интересы. И Советский Союз должен признать эти интересы. Один из таких регионов — район Персидского залива и Аравийский полуостров. Сдержанность необходима вашей стране, чтобы не нарушать интересы нашей национальной безопасности… Есть много проблем в Иране и Афганистане, но США не вмешиваются во внутренние дела этих стран. Мы ожидаем, что Советский Союз будет делать то же самое…
Брежнев ответил:
— Мы услышали о революции в Афганистане тоже по радио. И не мы стимулировали изменение в правительстве этой страны. Советский Союз надеется, что США присоединятся к нему для прекращения атак на нынешний режим в Кабуле…
5
Существует другая оценка этой книги и иная точка зрения на историю ее создания. См.: Власов Ю. Правда об отце//Аргументы и факты. 1990. № 18. С. 4–5.