— Похоже, план Кониши по установке жучка сработал отлично, — заметил Йошизава.
— Зови меня Ониши, — улыбнулся тот.
Матоба заталкивал Маки в машину. Краем глаза девочка заметила темную фигуру на дороге, стремительно приближающуюся к ним.
— Рюзаки!
Все обернулись. L яростно жал на педали велосипеда, мчась к обрыву.
— Ну что ж. Герой всегда опаздывает к началу представления. Только на этот раз он пропустил и финал. Девочка и противоядие теперь в наших руках.
Кивнув Хатсуне, Матоба залез в машину. Она тронулась, подняв облако пыли и песка.
Хатсуне вытащила нож-стилет и провела языком по краю лезвия. L резко затормозил, тяжело дыша. В его руках не было ничего кроме зонтика.
— Думаешь, сумеешь справиться со мной?
Быстрое и изящное, словно оса, лезвие мелькнуло в воздухе и задело рукав L. Кровь потекла по его руке, лицо исказилось от боли. Оторвав болтавшийся край рукава, L поднял зонтик, точно это была шпага.
— Спасибо, теперь мне гораздо удобнее.
— Сумасшедший неудачник! — Хатсуне метнулась вперед с ножом в вытянутой руке. L не давал ей приблизиться, размахивая своим длинным зонтиком.
— Сда-вай-ся! — лезвие трижды опасно приближалось к телу L, но каждый раз вспарывало лишь воздух. Хатсуне сердито пнула песок. L пригнулся и резко раскрыл зонтик, задев им лицо женщины.
— Слишком медленно! — Нож разрезал нейлоновую ткань зонтика. Победную улыбку на лице Хатсуне сменила гримаса удивления, она, опешив, отступила на шаг назад. L уткнулся головой в песок, как лягушка, потерявшая равновесие. Его ноги взметнулись вверх и ударили Хатсуне в плечо. Стилет отлетел на землю.
— Неплохо. Но теперь ты потерял последний шанс догнать машину.
Хатсуне подбежала к мотоциклу, перекинула ногу через сидение и помахала на прощание. Поднялась настоящая песчаная буря, пока она неслась вниз по дороге.
L бросился вслед за автомобилем, который увозил Маки. Его изогнутая спина выпрямилась, тело выжимало из себя все, на что было способно. L с самого начала знал, что не сможет догнать Матобу. Знал, что ему не выиграть соревнование в скорости с автомобилем. И все же он продолжал бежать. Он бежал, как человек, сражающийся за все те вещи, которые кажутся смехотворными и нелепыми в этом мире. Как человек, день за днем борющийся с великим злом во имя справедливости.
Автомобиль исчез за поворотом. L упал на колени, хватая ртом воздух.
— Лайт… Это чувство, когда ты не можешь защитить того, кого обещал спасти… Это и есть тот новый мир, о котором ты говорил?
Свет фар постепенно тускнел вдали. Кровь из раны текла по руке L, пачкая сломанные часы, носимые им в память о Лайте, и капала на асфальт. Он ударил кулаком по земле. Раз, другой, третий. Снова и снова. L не прекратил даже когда костяшки его пальцев окрасились красным.
— Лайт… мое сердце… болит…
Это была боль, которую L подавлял всю свою жизнь. Боль, которую он вынужден был терпеть, чтобы оставаться тем, кем он был — непревзойденным детективом.
Как можно было описать лучшего детектива в мире, не скатываясь в перечисление его аналитических способностей? Каким L видели окружающие? Его считали эксцентричным, смакующим жуткие убийства человеком-компьютером, затворником, социопатом, запертым в мире холодных чисел. Что L думал по поводу подобных пересуд, мог сказать только он сам. Но никто из окружающих не мог по-настоящему понять его душу. Понять, что L не забыл и не мог забыть лица тысяч виденных им жертв. Кто мог залезть в душу человека, который всю свою жизнь сталкивался с преждевременной смертью, горькими слезами выживших, потерявших своих близких, обесцениванием жизни, ставшим обыденностью? Кто мог измерить боль такого человека?
Был ли этот груз так тяжел, что плечи L согнулись под его весом? Была ли эта боль так страшна, что оставила вечные синяки под его глазами? Было ли это чувство настолько горьким, что каждый кусок пищи он должен был посыпать сахаром? Хронически поникшие плечи, неизбежные темные круги под глазами, эксцентричный вкус — L был олицетворением Справедливости и подавлял боль, как мог, но знаки ее впечатались в само его тело.
L обхватил голову руками и завыл, глядя в безучастное небо, давая волю агонии, царившей в его душе.
L 02-2. Обман
Когда L вернулся на причал, Суруга уже поджидал его на водительском сиденье грузовичка с такояки.
— Что случилось с Маки? — но агенту хватило одного взгляда на руку L, чтобы понять, что произошло.
— Они не…
— К сожалению, да.