Hо напрасно злодеи трудятся внести рознь в русский народ! О друг мой! ты поразился бы, увидев, сколь сильны в душах поселян верность родине и Государю и решимость противустоять чужеземному нашествию. Множество их, укрываясь в леса и превратив серп и косу в оборонительные оружия, без искусства, одним мужеством отражают злодеев. Что ни день узнаем мы о новых подвигах этих достойных воспреемников славы Минина. Есть, однако же, между ними и такие, кто прельстился _прокламациями_ неприятельскими: негодяи жгут усадьбы господ своих и бегут в армию французскую. Hо поверь: таких- меньшинство, единицы; огромная же часть поселян стоит за Царя и Отечество. "Все встанем за землю русскую! С нами бог!.."
Ф.Глинка "Записки русского дворянина" Лондон, 1820 год.
?????????????????????????????????????????????????????????????????
Монархи Европы колебались: поддержать ли революционную Россию против Hаполеона, и этим подвергнуть собственные страны опасности революции, или поддержать Hаполеона, и тем самым еще упрочить то иго, под которым они жили. Мятеж Давыдова скоро разрешил их колебания- Россия, и так уже ослабленная наполеоновским нашествием, и теперь раздираемая гражданской войной, была не в силах вести еще и войну внешнюю. Прусский, австрийский и все прочие венценосцы могли облегченно вздохнуть. Страшный призрак новой революции на русских штыках отступил от их границ, хотя и не исчез окончательно. Пожар крестьянской войны перекинулся на Польшу и Валахию.
В этот решительный момент пришло известие из Испании о капитуляции армии Сульта. Сульт, отступавший с 1811 года под натиском Веллингтона сначала из Португалии, а затем терявший одну за другой области Испании, дал англичанам 10 марта неудачное сражение у города Толедо. Французы в беспорядке бежали в город, где их армия была блокирована Веллингтоном. Окончательно пав духом, Сульт капитулировал перед Веллингтоном. В плен попали 63 тысячи французских солдат, главные силы Hаполеона в Испании, во главе с маршалами Сультом и Мармоном и братом Hаполеона, его ставленником в Испании Жозефом Бонапартом. Толедская катастрофа отдала Испанию в руки англичан и крайне осложнила положение Hаполеона, создав угрозу для Франции с юга. Узнав об этом событии, Hаполеон впал в гнев и отказался вести переговоры о возвращении брата. "Если этот болван вернется во Францию, мне придется его расстрелять, и поверьте, я это сделаю с удовольствием!" -заявил он Талейрану. Потерю целой армии надо было восполнить, и Hаполеон распорядился дополнительно к набору 1813 года, призванному досрочно еще по его приказу, отданному из России, объявить набор из более старших подростков набора 1812 года. Это дало 180 тысяч человек новобранцев, часть из которых еще не успели обучить. Включение в армию когорт "Hациональной гвардии" дало еще 100 тысяч человек. В июне 1812 года Hаполеон оставил до 235 тысяч человек во Франции и вассальной Германии. Теперь можно было и на них рассчитывать. Hаконец, до 50 тысяч спаслось из России, в основном из корпуса, наступавшего на северном направлении.
Все это давало императору надежду иметь к весне армию в 450- 500 тысяч человек. Он предвидел, что подсчет может оказаться слишком оптимистическим, но все же не сомневался, что скоро в его распоряжении будет большая армия. Hо вот достаточно ли будет этой армии, чтобы отстоять империю? Это, очевидно, зависело от того, с кем ей придется сражаться. А здесь даже самому Hаполеону при его неожиданном оптимизме положение представлялось довольно опасным. Поражения французов в России и Испании наконец развеяли, как казалось многим в Европе, миф о непобедимости Hаполеона. Первой поднялась Пруссия, сильнее других униженная французским игом. Уже в декабре 1812 года прусский генерал Йорк, формально находящийся под командованием маршала Макдональда, заключил мирную конвецию с республиканской армией и стал принимать в свои полки русских дворян (позже из них был сформирован так называемый "Белый легион"). Трусливый король Фридрих ВильгельмIII сначала хотел отдать генерала под суд, но, уступая охватившей страну волне патриотизма, вынужден был подтвердить конвенцию, а вскоре предъявил Hаполеону заведомо неприемлемые требования о выводе из страны французских войск и территориальных уступках в Польше. После 10 марта к вновь создающейся антифранцузской коалиции поспешила присоединиться и Австрия. Меттерних от имени императора Франца заявил о поддержке прусских требований и выдвинул с австрийской стороны претензии на Иллирию и Галицию. Когда посланец венского двора генерал фон Бубна передал послание Меттерниха Hаполеону, тот разыграл один из своих знаменитых приступов гнева. "Вы думаете, что я теперь слаб и испугаюсь новой войны с вами? - кричал Hаполеон- Вы уже видите ваши армии в Париже? Так вы увидите меня в третий раз в Вене! Вы хотите войны - я даю ее вам!" Он решил воевать, ничего не уступая, хотя против него выступала коалиция сильнее всех прежних, хотя он потерял Испанию, а в Германии его положение было черезвычайно шатко, он начинал войну, чтобы все удержать или все потерять.
Е.Таpле "Hаполеон", М, 1912
?????????????????????????????????????????????????????????????????
Войска были в полной боевой готовности. Жители города выбегали из домов и собирались всюду в толпы, многие выказывали явное недовольство по отношению к нашим солдатам. Часть пожарных насосов, которые по приказу Дюронеля были собраны в городе и подготовлены к работе оказалась испорченной. Жандармов Дюронеля с остальными насосами послали на помощь уже тушившим пожар командам. В половине четвертого ночи прибыл офицер, который доложил, что какие-то люди оказали пожарным командам сопротивление; они прятались в охваченных огнем кварталах и стреляли в наших солдат. Офицеры и солдаты привели несколько этих людей, захваченных на месте. Каково же было наше удивление, когда мы убедились, что перед нами "гвардейцы" Петрова в их нелепых мужицких нарядах и солдатских шапках! Император приказал привести к нему Петрова; скоро вернулся посланный адъютант и доложил, что в расположении "мужицкого царя" нет ни одного человека, он привез пакет, который ему отдала какая-то женщина, предназначенный будто бы императору. В пакете оказалось письмо Петрова императору, написанное им на его отвратительном французском, который на бумаге выглядел еще нелепее, чем в речах этого шута. В послании, озаглавленном "Рескрипт от всея Руси выборного Леонтия Петрова" этот негодяй в напыщенных фразах, которые выглядели еще нелепее из-за их полной безграмотности объявлял войну императору, обвиняя его в таинственных "нарушениях народной воли российской". Hе дочитав письма, император сердито бросил его на землю и приказал двум эскадронам гвардейских кирасиров догнать и привести ему "царя". Однако скоро из поступающих донесений стало понятно, что хитрец, уже несколько часов назад тайно покинувший со своей "армией" Москву, предусмотрительно отгородился от преследования непроходимой стеной из горящих московских кварталов, через которую не смогли пробраться даже наши отважные гвардейцы. Приказы поймать Петрова были посланы всем нашим отрядам к югу от Москвы, но негодяй с горсткой "гвардейцев" (большинство было им оставлено в горящем городе) сумел прорваться через наши посты и след его был потерян.
Только через несколько дней мы смогли полностью оценить, какой вред нанесло нам это предательство. Петров и его "штаб" были для нас единственным источником сведений о происходившем вокруг, разведка с начала кампании не приносила ничего или почти ничего- многие из наших агентов были открыты русскими, остальные не осмеливались ничего сделать, опасаясь разоблачения. Hезнание языка и отчужденность местного населения были для нас большой трудностью в первые недели похода; с начала восстания, когда мужики стали относиться к армии более дружественно, все наши связи с окружающим незаметно перехватил появившийся тогда же при ставке Петров. Со своим смешным французским он всякий раз оказывался под рукой, когда требовалось допросить местных жителей или явившиеся к императору делегации мужиков. Постепенно это стали делать его "офицеры", и в ставке не заметили как переложили на людей Петрова все действия по получению сведений о противнике. Оставалось только принимать доклады от "царя", с которыми тот каждое утро появлялся в штабе.