Дневник Булгакова дает много доказательств тому, как Чертков в силу своего фанатизма стремился во что бы то ни стало привести жизнь Толстого в соответствие с проповедуемым им учением. Несмотря на свою искреннюю любовь и безмерное уважение к любимому другу, он проявлял по отношению к нему жесткую прямолинейность, нежелание считаться с тем, что перед ним угасающий, дряхлый человек. Опека Черткова над старым писателем не всегда была достаточно тактичной. Направляя Булгакова в качестве секретаря и помощника в Ясную Поляну, он дает ему с собой копировальную тетрадь и просит посылать ему дубликаты его дневника для информации о том, что делается в доме Толстого. Слова Булгакова подтверждает письмо Черткова от 15 июля, адресованное дочерям Толстого Александре и Татьяне: «Булгакова я очень просил бы, если это возможно, оставаться в Ясной до прекращения болезни Льва Николаевича и непрерывно записывать конспективно о всем том, что происходит там, чтобы когда бы ни являлись посланные от меня к нему, то они могли бы тотчас брать у него и приносить мне ту часть этого непрерывного бюллетеня, которая будет в данную минуту написана… Если Булгакову нельзя исполнить мою просьбу о бюллетене, не только медицинском, но и о всем происходящем, то прошу кого- нибудь другого из постоянных жителей этого дома это делать» (ГМТ).
Под давлением Черткова был совершен тот роковой шаг, который до крайности обострил весь конфликт, — тайное составление юридического завещания.
В дневнике отмечено, каким поворотным моментом в жизни всей семьи явился день 22 июля, когда в лесу Грумонт Толстой подписал документ, лишающий его жену и сыновей прав на его сочинения, на гонорары. То, что Толстой в своем завещании предоставлял дочерям право литературной собственности, было чистой формальностью, вызванной существовавшим в России законом о наследстве. Толстой был уверен, что дочери не воспользуются этим правом и выполнят его желание «предупредить воз — можность» обращения их (писаний — С. Р.) в чью‑либо частную собственность». В приложенной к завещанию записке говорилось, что единственная цель написания этого завещания «заключается в том, чтобы воспрепятствовать предъявлению со стороны кого- либо из его семейных их юридических прав на эти писания в том случае, если эти семейные, пренебрегая волей Льва Николаевича относительно его писаний, пожелали бы обратить их в свою личную собственность» (т. 82, с. 228). В этой же записке было заявлено, что единственным распорядителем всего рукописного наследства Толстого является Чертков, уполномоченный им после его смерти просмотреть весь фонд и публиковать его по своему усмотрению. По своему содержанию это завещание вполне соответствовало воле Толстого. Известно, что самым заветным стремлением писателя было сделать свое творчество достоянием народа, снять ограничивающее его распространение право частной собственности.