Нет, из зарослей, сонная и перепачканная, будто хулиганы обваляли ее в грязи, вышла девочка лет одиннадцати, со странной серо-голубой кожей. Из-под белых, как снег, волос выглянули карминовые глаза, и звездчатые зрачки отразили солнечный свет, вспыхнув, как настоящие звезды. Они тут же вздрогнули, влажно заблестели, и девочка, плача, словно из могилы восстал кто-то из ее близких, бросилась... к Уильяму.
Она обняла его - крепко, настойчиво, опасаясь, что он исчезнет. И, всхлипывая и срываясь на отчаянные глухие интонации, прошептала:
- Мой король! Мой король, вы наконец-то вернулись!
- Хайли, - потрясенно выдохнул сэр Говард. - Она - хайли!
- Не только она, - рассеянно улыбнулся Уильям, обнимая девочку в ответ. Он казался таким счастливым, что все потрясение оруженосца пропало, уступая место радости, и сэр Говард заговорил, будто его прорвало:
- Талайнийский принц, полноправный наследник Лайвера... вы не сын той кошмарной женщины, что заправляет столицей по своему усмотрению - вы сын госпожи Элизабет, той, о которой упоминал мой дед! Мой дед был там, он рассказывал, как Тельбарт, король народа лесов, благословил брак своей дочери и властелина Талайны, как надеялся этим остановить войну, как... вы ее сын! - продолжал рыцарь, вне себя от восторга. Он-то думал, что Уильям и Эс - примечательные, но бестолковые ребята, присвоившие себе Льяно лишь потому, что его истинные хозяева давно пропали, а на самом деле... - Вы - наследник Драконьего леса, наследник господина Тельбарта, и когда вы говорили о своем плане, вы имели в виду именно это, верно?
- Верно.
- Мой король, - всхлипывала девочка, - мой дорогой король... Его Величество Тельбарт был бы так счастлив, если бы вы пришли раньше, если бы вам передали письмо госпожи Элизабет, если бы ваш отец был достойным человеком... я боялась, что вы никогда не придете, никогда о нас не узнаете. Я боялась, что нас никто, никто не спасет...
Горло Уильяма перехватил спазм. Он бы с радостью поплакал вместе с девочкой из народа хайли, жалея о впустую потраченных годах, но положение не позволяло, и он лишь опустился перед ней на колени, не выпуская прохладные плечи из рук, и попросил:
- Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста, простите меня все. Я понятия не имел, что как-то связан с Драконьим лесом, пока не пришел в замок Льяно. Я ничего не помнил о своей матери, ничего не помнил о господине Тельбарте, ничего не помнил о детях лесного племени. Но если вы рискнете мне довериться, - он посмотрел на девочку так, будто она была его последней надеждой, - я все исправлю.
- Рискнем вам довериться? - растерялась она. - Что значит - рискнем? Мы - ваши возлюбленные дети, мой король, ваши братья и сестры, ваша семья. Мы любим вас так же сильно, как любила госпожа Элизабет, а госпожа Элизабет ни за что не посчитала бы вас обманщиком.
Девочка-хайли широко улыбнулась, смахнула слезы и обхватила маленькой ладошкой пальцы Уильяма.
- Идемте, - позвала она. - Его Величество Тельбарт пожертвовал собой ради леса, но я уверена, что даже так, даже мертвым, он хотел бы встретиться с вами.
"В замке есть одно место, куда тебе не стоит заходить. Оно расположено в северном крыле, между Иройной и Вельной..."
Нет, заявил себе юноша, покорно шагая за девочкой из народа хайли. В замке такого места нет.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ,
В КОТОРОЙ УИЛЬЯМ СТАНОВИТСЯ КОРОЛЕМ
Колоссальное помещение, украшенное фресками, было ярко освещено. Магия Эса руководила факелами, и если при самом звероящере они не торопились гореть, то при появлении девочки-хайли зажглись, будто маленькие солнца. Уильям завороженно огляделся - корабли, морские волны, темные силуэты дельфинов и китов, песчаное дно, стаи мелких серебристых рыбешек, - и медленно, с видимым усилием, перевел взгляд на высохший скелет короля.
Со скелетами он раньше, разумеется, не встречался, но представлял их... иначе. В многочисленных романах и летописях, прочитанных принцем, они были описаны, как белое скопление костей, готовое рассыпаться от любого прикосновения. Но кости короля Тельбарта худо-бедно соединялись кусками высохшей плоти и обрывками мышц, а истлевшая голубая одежда прикрывала его грудную клетку, ноги и таз, оставляя на обозрение лишь ключицы, шейные позвонки, череп и фаланги пальцев со слегка вздернутыми ногтями - как у всех представителей народа хайли. Уильям слышал, что те из них, кому это было необходимо (или просто любопытно, потому что любопытство движет миром ничуть не слабее долга), отращивали звериные коготки и гордо щеголяли с ними перед людьми, запугивая до полусмерти.
Люди никогда особо не ладили с иными расами, но с хайли даже не пробовали договориться, пока Его Величество Тельбарт не предложил тот роковой Совет на границе обитаемых королевств - и свою дочь в качестве жены для короля Талайны. Гномы казались человеческому роду смешными, эльфы - мудрыми и бесчувственными, но прекрасными, чересчур, пожалуй, прекрасными, чтобы таить против них зло. А хайли... хайли считали кровожадным, опасным, непредсказуемым народом - и боялись не меньше, чем упырей.
- Ваше Величество, - пробормотала девочка, сопроводившая Уильяма обратно в Льяно. - Ваше Величество, я пришла...
Она снова заплакала, закрыв ладонями бледное лицо, и сквозь соленые слезы произнесла:
- Я была у северных рубежей Драконьего леса, когда мой король решил, что хайли пора уснуть. Мои мысли затуманились, наверху горело равнодушное небо, люди могли отыскать меня и убить. Мне было страшно, - девочка посмотрела на Уильяма. - Так страшно, что я едва не сошла с ума. Но потом я видела красивые сны. Про белый песок, - она широким жестом обвела тронный зал, - про синие волны, про китов... я видела сны, созданные моим королем, чтобы никто из его детей не пострадал до прихода наследника госпожи Элизабет. Я видела сны про светлые архипелаги, про эсвианцев, про далекие плавания и морские глубины. И теперь я стою в самом центре своих видений, там, откуда они пришли, но хайли, сотворивший их, мертв. Нельзя погрузить в сон целое королевство, не заплатив. Его Величество посчитал, что войну следует остановить, даже если ценой станет его жизнь - и сделал это.