— Нет, это просто немыслимо!
— Я говорил тебе, это не сработает.
— Этот парень показал мне мою собственную фотографию! Сперва тот засранец, у которого бассейн, теперь этот. Что происходит, на хрен?! Кто-то меня фотографирует… Надо попробовать в другом месте. В той химчистке напротив.
— Я тебе говорил, — повторил Кундо Рей.
— Ты мне говорил? Что ты мне говорил? Что кто-то ходит за мной по пятам с камерой?
— Я говорил, что это не сработает.
— Так и будешь твердить?!
— Если хочешь провернуть такое дельце, нужно сначала побить окна, — наставлял Кундо Рей. — А потом уже предлагать покровительство. Вот как это делается.
— Я хочу знать, кто меня фотографирует!
— Они кого-то наняли. Нашли себе защиту получше, чем ты думаешь.
— Нет, эти людишки— почему их называют «жиды», как ты думаешь? Потому что они ни цента просто так не дадут. Они не стали бы нанимать фотографа.
— Но это не та девчонка, — пробормотал Кундо Рей. — Нет, это точно не она.
— Какая еще девчонка?
— Она живет в той же гостинице, где и твоя дамочка.
Ноблес слушал вполуха, глазея на прохожих, идущих мимо по тротуару. Кундо забарабанил пальцами по рулю, и Ноблес резко обернулся к нему:
— Прекрати!
— А что я такого делаю?
— Я думаю. — Минуту спустя он воскликнул: — Господи, какой же я идиот! Этот придурок, которого я ищу, он же фотограф. Корреспондент несчастный!
— Ты же его не видел, верно?
— Я-то его— нет, но, выходит, он меня видел. Черт, это он, кто же еще?!
— Откуда ему знать, что ты тут бываешь?
— Он видел нас. Откуда же еще, как ты думаешь? Главное, он нас видел. Черт бы его подрал!
— Какая разница? Поехали, навестим его, отнимем снимки. — Кундо умолк на мгновение, глядя, как Ноблес молча таращится в окно. — Что ты распсиховался? Возьми у него фотографии. Вернись, забери снимок у парня с «Дебби Рейнольде». Отними фотку у парня с бассейном, собери их все…
— Не знаю, не знаю, — бормотал Ноблес. Кундо присмотрелся к нему внимательней. Как правило, он легко угадывал настроение Ричарда по его лицу, но сейчас это лицо было тупым, неподвижным, точно Ричард обкурился небесно-голубым дымком травки из Санта-Арты, от которого человек впадает в оцепенение.
— Знаешь что? — сказал ему Кундо. — Я ни разу не видел, чтобы ты кого-нибудь ударил. Я даже не видел, чтобы ты разбил что-нибудь. Как бы ты умом не тронулся, парень! — Он повернул ключ в замке зажигания, с удовольствием прислушался к урчанию мгновенно ожившего мотора, потягивающегося, расправляющего мощные мышцы. Даже радио включил, наполнив машину громкими звуками — пусть все работает!
— Поехали! — сказал он. — Навестим нашего приятеля.
Ла Брава вытащил из почтового ящика новый номер журнала «Апертура» и начал листать его на ходу, направляясь к стойке регистратора, пока не застыл, наткнувшись на серию цветных фотографий, сделанных художником, тонким мастером, снимавшим отражение в зеркале и получившим поразительный эффект.
Он положил конверт с фотографиями на стойку, сверху пристроил журнал, облокотившись обеими руками на прохладный мрамор, и стал читать статью, сопровождавшую иллюстрации: дескать, неподвижный снимок производит большее впечатление, нежели кадр из кинофильма, он лучше запоминается, да и образы из кинофильма остаются в нашей памяти застывшими. С этим Ла Брава готов был согласиться, поскольку именно такими неподвижными отпечатками застыли в его сознании различные образы Джин Шоу. Джин Шоу в черно-белом костюме, бросающая взгляд — он лишь сбоку мог перехватить его взгляд — Виктору Мейчеру.
Другой образ Джин Шоу, в иной цветовой гамме, в юбке и топе с узеньким пояском, с плетеной сумкой в руках предстал прямо перед ним— реальная Джин Шоу вышла из лифта не улыбаясь, с трудом растянув губы в улыбку при виде него.
— В котором часу ты ушел? — осведомилась она.
— Около половины второго. Не мог заснуть.
— А почему ты не попытался меня разбудить? — кокетливый голос, подходящий для спальни, но не для гостиничного вестибюля утром следующего дня. А что было бы, попытайся он начать заново с сонной, еще не очнувшейся Джин? Может быть, ее реакция не оказалась бы столь заученноавтоматической?
— Я не мог уснуть, потому что ждал телефонного звонка. — Это он зря сказал. Сбил ее настроение.
— А! — протянула она, и ее взгляд погас.
— Это было очень важно. Он позвонил мне около двух.
— Меня отвезет Морис, — сообщила она. — Вам нет нужды тратить время. — Нельзя сказать, чтобы она говорила ледяным тоном, но и теплым он не был.
— Я был бы рад помочь.
— Мне просто нужно забрать кое-какие вещи, в основном одежду. Морис настоял. Должно быть, хочет поговорить со мной по дороге. — Ее голос слегка оттаял. — А где же фотографии?
— Вот они. — Он отложил в сторону журнал, вынул из конверта черно-белые снимки Ноблеса размером восемь на десять и разложил их на стойке перед Джин.
— Да, — задумчиво протянула она. — Это Ричи. Ты уверен, что он тебя не заметил?
— Я снимал с другой стороны улицы. Видите, тут, на переднем плане, смазано? Это проехала машина. А эту я сделал в парке, напротив мотеля «Шарон». Нет, он вряд ли мог меня заметить.
Джин не сводила глаз с фотографий:
— И ты уверен, что он замешан в чем-то незаконном?
— Он больше не работает на «Стар секьюрити», — пояснил Ла Брава. — Стало быть, никакого легального прикрытия у него нет, а даже если б он и оставался на фирме, их лицензия не распространяется на округ Дейд.
— Но ведь нет никакой возможности уличить его, верно?
— Если только его поймают с бомбой-вонючкой или он примется разбивать окна. Тогда ему предъявят умышленную порчу имущества, но пока что он ограничивается вымогательством, а это доказать очень трудно.
— Если б Ричи знал, что ты делаешь…— Джин тихонько покачала головой и едва не улыбнулась.
— А если он подумает, что его фотографии есть и в полиции? Это его не остановит?
Джин поглядела Ла Браве в лицо, ее карие глаза на миг расширились.
— Его разыскивает полиция?
— Я пока не отдавал им фотографии, но, по-моему, это имеет смысл сделать. Пока он никого не покалечил. — Он аккуратно сложил фотографии в стопку и убрал в конверт. — Вот такой он, ваш знакомец Ричард Ноблес.
— Американская мечта, — подхватила Джин — Не дадите мне? — Ла Брава не знал, что ответить, и она пояснила: — Мне тоже может понадобиться защита, если Ричи доберется до меня. — Она поспешно оглянулась через плечо, услышав, как отрывается дверь спустившегося на первый этаж лифта. — Мори пока не говорите, ладно? А то мы сегодня так и не уедем.
Проходя через вестибюль, Морис снял с себя пиджак из буклированного шелка. Под ним оказалась желтая спортивная рубашка, застегнутая на все пуговицы, вплоть до воротничка с длинными острыми уголками.
— Пиджак, наверное, не стоит надевать?
— Надень, если хочешь, — ответила Джин, опуская конверт с фотографиями в соломенную сумку.
— Да нет, мы же в ресторан не собираемся? — Сложив жакет наизнанку, он бережно положил его на стойку. — Убери его в кладовку, Джо, если не трудно. Мы едем в Бока забрать вещички Джин.
— А кассеты? — напомнил ей Ла Брава. — Вы обещали показать свои фильмы.
— Вы и в самом деле хотите их посмотреть? — усомнилась она.
— Шутите?! В обществе главной героини?
— Только обещайте, что не уснете перед телевизором. Придется еще тащить видеомагнитофон и подключать его к телевизору Мориса.
— Что такое? — всполошился Морис— О чем речь?
— О фильмах Джин, — пояснил Ла Брава. — Какие у вас есть?
— Те два, что вышли на кассетах, — «Ночная тень» и «Поехали».
— Жду не дождусь, — сказал Ла Брава, пытаясь сообразить, видел ли он эти фильмы. — Я давно их не смотрел.
Они медленно проехали мимо «Делла Роббиа», мимо «Кардозо» до самого парка, что напротив «Кавальер», продвигаясь по прибрежной стороне Оушндрайв. Ноблес, свернувшись в позе зародыша, уткнулся лицом в спинку переднего сиденья, уставившись в тонированное заднее стекло и не желая ни на миг упускать из виду «Делла Роббиа» и кучку старух, рассевшихся в ряд на веранде гостиницы.