Льюис Кэрролл
LA GUIDA DI BRAGIA
ПРОЛОГ,
Сцена: зелёная занавеска на заднем плане; зелёный пол; стенки из зелёной бумаги.
При поднятии бумажного занавеса:
Бумажный занавес опускается.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Сцена I
Сцена: чёрная драпировка; сельская местность на заднем плане; зелёный пол.
Лица: М у н и и С п у н и с фонарями в руках.
Гаснет свет.
Бумажный занавес поднимается, на смену спускается деревянный со светящейся прорезью в виде месяца.
М у н и. Это кто?
С п у н и. Я, а что?
М у н и. Что за нелепость — имя-то как?
С п у н и. Это другой вопрос. Не скажу.
М у н и. Эти интонации мне всё же знакомы; что-то в них навевает мне воспоминания о прежних и счастливых днях. Не умолкай! И нет ли у тебя на тыльной стороне левого запястья следа от колосниковой решётки?
С п у н и. Нет, конечно нет, и ничего похожего!
М у н и. Тогда ты — мой давно потерянный друг, мой Спуни!
С п у н и. Мой Муни! (Обнимаются.)
С п у н и. Вот радостная встреча! Я не шутя вознаграждён ею за часы роптания, дни отчаяния и ночи терзающей тоски, за недели причитания и… я бы добавил: за декады, когда я непрестанно хмурил брови, и за месяцы, когда я кривил лицо, — Муни, я счастлив! Друг мой!
М у н и. Мой Спуни! Бывают минуты…
С п у н и. Да, да, Муни! Верно! Бывают зануды!
М у н и. Чушь, Спуни, ну что ты мелешь? Я говорю «минуты», так позволь же продолжить: бывают минуты, мой дорогой друг, в которые я нахожу невозможным упоминать неугомонные толки.
С п у н и. Вот! Я ведь сам таков! В точности! Бывают минуты, в которые я нахожу невозможным уминать лимонные дольки!
М у н и. Да Спуни же, — в серьёзнейшие и печальнейшие минуты как ты можешь встревать со своими дикарскими замечаниями? Образумься, Спуни!
С п у н и. Непременно, Муни! Верь мне, Муни, — непременно! Но почему я тебя здесь встречаю? Разве ты покинул короля — этого наилучшего и драгоценнейшего монарха [6]?
М у н и. Покинул, друг мой, но не по своей воле. Он меня отставил.
С п у н и. За что?
М у н и. Из-за весёлой выходки, невинной шутки, которую друг всегда извинит, и даже наш король мог бы, когда б… Не замечал ли ты, Спуни, в последнее время некую определённую, решительную перемену в нашем дорогом суверене?
С п у н и. Я заметил, Муни. И знаю, на что ты намекаешь, — его волосы. Они белы… они, то есть… белым-белы.
М у н и. Верно, но я не волосы имел в виду; следи за мной.
С п у н и. Непременно.
М у н и. Король потерял свой багаж, как тебе, Спуни, известно.
С п у н и. Известно.
М у н и. А с багажом, Спуни, он потерял и самообладание!
С п у н и. О горе! О горе! Да знаешь ли ты наверно?
М у н и. Никаких сомнений, ибо вот как было дело. Раз король, сидя, как обычно, в окружении придворных, заметил в своей непринуждённой манере: «А ведь одежда моя, друзья мои, пропала — в спешке вся канула в Уош». Я же, стоявший невдалеке, и молви, понизя голос: «Наверно, это она так в стирку спешила». Тебе ведь, Спуни, известно моё обыкновение отпускать забавные замечания?
С п у н и. Вовсе нет; на моей памяти такого ещё ни разу не бывало.
М у н и. Так вот, сударь, король оборотился ко мне и заверещал, да так что и поросёнок, привязанный за заднюю ногу, позавидовал бы: «Прочь, изменник! Отвергаю тебя!»
С п у н и. Да ну! Неужто? И ты пошёл прочь?
М у н и. Деваться было некуда.
С п у н и. И мне некуда! Вот ведь невезенье! Знаешь, я ведь проходил мимо дверей в ту минуту и подслушал это твоё замечание, которое показалось мне столь удачным, что я вздумал его повторить.
М у н и. Неужели ты свалял такого дурака?
С п у н и. Свалял, мой милый Муни, уверяю тебя! Я тот час же вошёл и произнёс: «Значит, ваше величество утопили свой багаж?» — «Да, — ответил король тоном глубочайшей печали. — «Наверно, и сами чуть не потонули от спешки?» продолжал я. — «Верно», — продолжал король. Тут я с улыбкой и заключил: «Давно, знать, по ванне соскучились!»
М у н и. Ничего столь же глупого не слыхивал! А король что?
С п у н и. А то, сударь, что оборотился он ко мне да и заверещал таким тоном, что… что и задняя нога поросёнка позавидовала бы: «Прочь, изменник! Опровергаю тебя!»
М у н и. Вздор! Ни слову не верю!
С п у н и. Эх, видел бы ты его в ту минуту! Так что я вот… тут же удалился.
М у н и. И с того дня, полагаю, ты человек вольный?
С п у н и. Да, мой милый Муни; но ты-то, чем ты занимался все эти годы?
М у н и. Ох, а я… (Поёт) [7]
С п у н и. Отменно приятно ты поёшь, друг мой Муни! А как такой голос называется?
М у н и. О, так ты и не знаешь, Спуни? Это же альто-сопрано-меццо-тинто-бассо-рельефно…
С п у н и. Как, это всё сразу?
М у н и. Не сойти мне с этого места!
С п у н и. Ну и ну, никогда бы не подумал!
М у н и. Так-то вот; однако теперь, Спуни, нам следует составить какой-то план, чтобы поддержать свою жизнь и прибавить концовку этой песенке «Я всё по миру брожу и проч.» (Исполняет вторично.)
С п у н и. Дай-ка подумать.
Пауза.
М у н и. Уж и утро рассветает…
Тёмные драпировки убираются, месяц отводится за кулисы, слышно пение птиц.
С п у н и. Муни, я придумал!
М у н и. Неужто? Все те годы, мой Спуни, что мы водим дружбу, такого никогда не случалось.
С п у н и. Тут неподалёку, на железнодорожной станции, свободны места станционного смотрителя и его помощника. Устроимся-ка туда. Тебе лучше стать смотрителем, поскольку ты не столь глуп, как я, — ты, мой Муни, лишь более дурашлив, но определённо не столь глуп.
1
———
«La Guida di Bragia» — один из первых, если не самый первый, в многочисленном ряду бурлесков, появившихся в 50-х годах XIX века с видом обыграть «Справочник Брэдшоу». Назовём хотя бы напечатанную в номере «Панча» от 24 мая 1856 года «детективную историю» в драматической форме под названием «Бредшоу». Нам она интересна тем, что её главный герой тоже носит имя Орландо — вне всякой связи с Доджсоновской пьесой, конечно. Скорее всего, автор «детективной истории», с целью повеселить публику, взял это «благородное» имя там же, где и Кэрролл – из комедии Шекспира «Как вам это понравится»; добавим, что имя Софонисба носит героиня одноимённой трагедии Джеймса Томсона, опубликованной в 1730 году, дочь карфагенского полководца Гасдрубала, врага римлян, и возлюбленная их союзника, нубийского принца Масиниссы. Эта последняя пьеса, как сообщает автор предисловия к публикации «La Guida di Bragia» в «Knight Letter», и памятна-то ныне лишь возгласом ужаса «О, Софонисба, Софонисба — о!», в своё время пародированном Филдингом и высмеянном Сэмюэлем Джонсоном.
«La Guida di Bragia» — единственная дошедшая до нас пьеса, написанная Кэрроллом для домашнего театра марионеток. Пьеса сохранилась в авторской рукописи, проданной в 1929 году на аукционе «Сотбис» как «собственность майора Ч. Х. У. Доджсона», а позднее приобретённой миллионером Альфредом Беролом, создателем знаменитой Кэрролловской коллекции Берола. Впервые пьеса была опубликована в английском журнале «Квин» в рождественском номере за 1931 год, затем, уже только в 1999 году, в журнале «Knight Letter» («Письмо Рыцаря»), издаваемом Североамериканским обществом Льюиса Кэрролла, и в третий раз этой же организацией в 2007 году отдельным иллюстрированным изданием. 9 мая 2009 года пьеса была сыграна (на представлении присутствовали специально прибывшие члены названной Ассоциации) на сцене небольшого «альтернативного театра» Theaterwork в городе Санта-Фе штата Нью-Мехико. Пьеса разыгрывалась как кукольный, не марионеточный, спектакль и по окончании вызвала овацию (подробнее см. «Knight Letter», № 82, 2009. С. 1-6.).
Помимо настоящей пьесы сохранились ещё два пролога к пьесам, написанным Кэрролом для обычных, не кукольных, домашних спектаклей, устроенных Беатрис и Этель Хэтч, дочерьми д-ра Эдвина Хэтча, проректора колледжа Сент Мэри Холл. Приведём их здесь.
2
Имеется в виду Бенджамин Ноттингэм Уэбстер (1797—1882) — английский актёр, антрепренёр, драматург. Сочинил, перевёл и адаптировал около сотни пьес; руководил возведением нового, четвёртого по счёту здания для театра Адельфы, одновременно осуществляя контроль над театрами Принцессы, Лондонским, Сент-Джеймским и Олимпик и поддерживая славу лучшего для своего времени характерного актёра.
4
5
6
Этот монарх — король Джон (Иоанн Безземельный); дальнейший диалог между Спуни и Муни обыгрывает реальные события. В 1216 году, отступая от восставших баронов, при переправе через залив Уош на восточном побережье, между Норфолком и Линкольнширом, Иоанн утратил свой обоз, поглощённый приливом. Иоанн умер несколько дней спустя — полагают, что огорчение от утраты обоза также тому причиной. Кэрролл был неравнодушен к фигуре короля Джона и связанной с ней литературной традиции. Известно, что в числе недошедших до нас пьес для кукольного театра, написанных молодым Чарльзом Лютвиджем, была и «Трагедия о короле Джоне» на манер шекспировской. В стихотворении «Меланхолетта», написанном в зрелые годы, Кэрролл высмеивает помпезную постановку шекспировского «Короля Джона» на театральной площадке Сэдлерс-Уэлса.