Попал. Коротко, почти незаметно пыхнуло на вражеском капоте белесым дымком разрыва и тут же истаяло. Несколько секунд ничего не происходило, потом винт вражеской машины вдруг замедлился, замелькал лопастями. Спустя пару секунд он снова заработал, превратился в туманный диск, но не вытянул. «Мессер», словно налетел на стену. Он стал быстро приближаться, увеличиваясь в размерах, винт его то еле вращался, то вновь исчезал в безумной скорости лопастей.
Вражеский ведомый дернулся было, видимо, собираясь прикрыть своего командира, но потом вдруг задрал нос и скрылся в пелене облаков. Словно в молоко провалился. Машина его командира так и летела курсом на юг, медленно снижаясь и потихоньку подваливаясь на левое крыло. Виктор сперва хотел добавить, но раздумал.
– Колька, приотстань! Если что, добьешь! И хвост смотри, тут ведомый рядом!
«Мессер» догнался быстро. Винт его уже еле вращался, за самолетом тянулся серый след вытекающего масла. Маслом Саблину немного заляпало плексиглас – решение пройти впритирку с немцем оказалось не самым лучшим. Зато вражина оказался матерым. Хвост из-за обилия «абщюсбалок» казался расписанным «под хохлому», на фюзеляже чернел сдвоенный командирский треугольник. Вот только кабина вражеского истребителя была изрядно заляпана красным. Левая сторона фонаря оказалась разворочена – зияло здоровущей дырой, а в кабине, ткнувшись лицом в стекло, лежал залитый кровью человек.
– Колька, смотри хвост, там еще пара нагоняет. – Рассматривать «мессер» Виктору резко расхотелось. – Они все за нами кинулись, вот скоты. Тянем от «Илов» подальше, а потом уходим в облака. Хрена им…
После удушающего жара кабины на земле было очень неприятно. Слабый, но холодный ветер буквально прилипал к застарелым ожогам, вымораживал лицо, заставлял болезненно щуриться. Щуриться в небо. Там под невысокой кромкой облаков, звеня моторами, носились два самолета. Четыре боевых вылета, запланированных полком на первую половину дня, прошли успешно. Настало время учебно-тренировочных полетов.
– Грамотно держится! – прокомментировал Славка, также буравя небо глазами. – Хорошего ведомого Гаджиев воспитал.
– Угум! – лишь кивнул Виктор.
Неподалеку, также вперившись в небо, застыла полковая молодежь. Иванов объяснял им перипетии маневров, размахивая руками и через слово матерясь. Когда самолеты пошли на посадку, он подошел к Виктору и спросил ехидно:
– Ну что, чемпион? Может, как-нибудь устроим показательный бой?
– Я лучше с немцами посоревнуюсь, так честнее, – дипломатично ответил Саблин. Он хотел сказать «мое кун-фу лучше твоего», но вовремя прикусил язык. По количеству сбитых он Ивана давно уже перещеголял, а вот ненароком проиграть и стать полковым посмешищем не хотелось.
– Боисси! – обрадовался Иванов. – Это правильно. Бойся папку, а то надерет. – Он хлопнул себя по бедрам и засмеялся. Он сегодня был какой-то странный: весь радостно возбужденный, резкий.
– Я слыхал, – сменил тему Ларин, – что в Натальевке рота связи стоит.
– Слыхал он, – пренебрежительно фыркнул Иван, – я там вчера был. Крокодилов уйма, но есть и достойные.
– Познакомишь? – Славка вытянулся, как легавая перед дичью.
– С тебя вино, – Иванов щелкнул пальцами, – бутылки две надо. Вить, ты как? С нами?
– Чего я там забыл? – усмехнулся Саблин. – Я, можно сказать, семейный. У меня не свербит…
– Ишь ты, – Иванов окинул его смешливым взглядом, – ты знаешь, что гвоздь, забитый в одну дырку, ржавеет? А вот если его вытаскивать и забивать снова, то нет. Мотай на ус, пока папка учит. – Он снова засмеялся. – Ладно, пойду я. Теперь смотрите, как я летаю, и завидуйте.
Летал Иван хорошо, красиво, ровно. Сеню Головенко – летавшего с ним пилота из крайнего пополнения – перегрузками, наверное, загонял до полусмерти. Они минут десять вертелись в учебном бою, потом перешли к отработке взаимодействия в паре.
– Что это? – Славка показал рукой в небо. – Ты видишь?
За ивановской «лавочкой» стали появляться клубочки белого дыма. Их становилось все больше, и летчик, повернув из «зоны» к аэродрому, стал планировать на посадку. Белые клубочки превратились уже в белую струю. Она тянулась за самолетом, как хвост, усиливаясь и вытягиваясь в длину.