========== VIII ==========
Комментарий к VIII
Сент-Кристофер — старое название острова Сент-Китс. Был предметом споров между Англией и Францией вплоть до 1783 года.
Перевязанные лентой для волос бумаги хрустели в крепко сжатых пальцах, и темный шелк казался полосами грязи, перечеркнувшими крест-накрест ровные черные строчки на желтоватом пергаменте. Месье Жан-Филипп де Вильре, плешивый старичок с бородкой-клинышком и цепким взглядом маленьких темных глаз, ухватился за документы с восторгом ребенка, получившего в подарок от отца свою первую, еще деревянную шпагу, и торопливо развязал неровный бант, пробежав первые строчки горящими от радости глазами.
— Великолепно, мадам! Вы прибыли как никогда вовремя, да еще и с такими вестями! Эти бумаги…
— Я рада послужить Франции, месье, — ответила Катрин ровным голосом, не позволяя прочесть ни единой эмоции на ее лице. В отсутствие корабельной качки ее почти мутило, и приходилось четко отмерять длину своих фраз, чтобы не поставить хозяина дома в неудобное положение.
— И я видел корабль, на котором вы прибыли в порт. Отдаю дань уважения вашему уму, готов поклясться, голландцы и не думали искать вас на английском судне.
— Думали, месье, — не согласилась Катрин, изредка бросая осторожный взгляд по сторонам и изучая обстановку полутемного кабинета. — Этот ван Дорт оказался умнее, чем я рассчитывала. Раз вообще догадался связать пропажу документов именно со мной. Впрочем, — хмыкнула она после короткого раздумья и передышки, — будь месье действительно умен, то тщательнее проверял бы всех приглашенных в его дом. А не красовался бы перед дочерьми губернатора. И не стал бы брать на абордаж военный корабль.
Месье де Вильре удивленно поднял брови, заинтересовавшись ее последней фразой, и сложил руки на толстом животе в густо расшитом красном камзоле.
— О, полагаю, вам довелось пережить настоящее приключение? Поведайте мне о нем, мадам, умоляю. Утолите любопытство старика, давно забывшего запах шторма.
Приключение? Все её мысли в тот миг были о лицах в пороховом дыму, разделенных, казалось, лишь несколькими жалкими дюймами. Она не должна была стрелять. Не должна была даже выходить на палубу, когда в воздухе звенели крики и гремели пушечные залпы. Она не имела права ставить под угрозу всю свою миссию лишь потому, что… испугалась. Но мысли возвращались вновь и вновь к той ночи — не первой, но второй, — когда она лежала, откинувшись на неудобную подушку, и смотрела на это лицо, стараясь отложить в памяти каждую его черту.
— Зачем ты выстрелила?
Она помедлила тогда, прежде чем ответить, и скользнула пальцами по его щеке.
— Это глупо. Но я вдруг поняла, что не могу просто стоять и смотреть, как ты рискуешь жизнью ради женщины, которая того не стоит. Словно… прежде я совсем не знала страха.
Катрин бы поняла, если бы в ответ он посмеялся над глупой женщиной, испугавшейся обыкновенного для него абордажа.
Он не засмеялся. Даже не улыбнулся и спросил на удивление серьезным голосом. Голосом, который она была готова… который она хотела слушать каждое свободное мгновение.
— Почему же не стóит?
Именно поэтому. Эта женщина не стоила никакого, даже самого незначительного риска, потому что стояла теперь в полутемном кабинете, рассказывая о том, как вскрывала секретер, чтобы добыть чужие бумаги, счета и карты. Бумаги, от которых ей самой не было никакой пользы.
— Вам уже довелось побывать в капитанской каюте?
— Простите? — растерянно повторила Катрин. Вопрос застал ее врасплох. И сам голос месье де Вильре, и то, что этот голос произнес.
— Быть может, капитан приглашал вас на ужин? — ничуть не смутился месье. Или сам не понял, какой подтекст он вложил в этот вопрос. — Я понимаю, что обыскивать каюту военного офицера может оказаться слишком опасно… И я ни в коем случае не хочу, чтобы вы пострадали, мадам, но полагаю, что любая случайно замеченная вами мелочь может оказаться весьма существенной для… знающих людей. Вам не попадалось на глаза никаких приказов или донесений? С какой целью они вышли в море? И куда держат курс?
Катрин молчала. В голове не осталось ни единой мысли, ни единого связного слова, одна только… горькая обида.
Это… несправедливо.
— Мадам?
Это всего лишь мужчина. Сколько их таких, офицеров, плавающих под чужим флагом? Сколько их таких, молодых и слишком честных дураков, упрямо стоящих на своем — на том, что они считают правильным, — и готовых сражаться за это насмерть? Сколько их таких, знавших, что могут одним лишь словом отправить на смерть ее саму, но предпочевших промолчать? Сколько…?
Один.
— Прошу прощения, месье, — ответила Катрин извиняющимся тоном. — Я, кажется, не совсем понимаю, о чем вы говорите. У Франции нынче мир с Англией, разве нет? Или вы получили неприятные известия из Старого Света?
— Мир, — хмыкнул месье, словно услышав несусветную чушь. — Мадам, мы сотрудничаем не первый год, и я вынужден заметить, что прежде вы были более проницательны.
Катрин с трудом удержалась от язвительного ответа. Агентурная сеть Новой Франции раскинулась по всему Карибскому морю, насчитывая десятки, если не целые сотни верных короне людей, и жене скромного торговца Анри Деланнуа следовало быть благодарной уже за то, что ее вообще помнили в лицо. Но благодарности она не испытывала. Только резко усилившуюся тошноту.
Я не буду. Я… не хочу.
— Франции пригодятся любые сведения о силе Англии на море, — продолжил месье де Вильре. — А вы, мадам, сейчас в самом сердце ее флота. Я хочу знать обо всем, что вы видели или слышали на борту этого корабля.
— Капитан корабля не глупец, — сухо парировала Катрин. — Он помог мне лишь потому, что знаком с моим мужем, а тот дружен с губернатором Ямайки. Но капитан «Разящего»… — она сделала глубокий вдох, проклиная слишком твердую землю, и продолжила: — Капитан даже близко не допускает посторонних до любых мало-мальски важных сведений. Я женщина, месье, и я знаю, что я менее подозрительна в глазах мужчин, но английский флот не зря считается лучшим в семи морях. Я бессильна вам помочь.
Месье де Вильре ее ответ совершенно не убедил. Он вновь сцепил паучьи пальцы на животе, цепко прищурился, и на Катрин обрушился целый град вопросов.
— Откуда мне знать, сколько у них боеприпасов, месье? — возмущалась она в ответ, скрестив руки и стискивая в пальцах жесткие обшлага на рукавах камзола. — Вы предлагаете мне спуститься в трюм и посчитать пушечные ядра? Это военный корабль, месье, я закончу свою жизнь на рее, если меня хоть в чем-то заподозрят.
— Вы же сами уверяли, мадам, что капитан знаком с вашим мужем…
— В первую очередь, он военный офицер! — раздраженно выплюнула Катрин. — И его знакомство с месье Деланнуа меня не спасет.
Дьявол морской побрал бы Дирка ван Дорта и команду его несчастного флейта. Она думала, что худшее осталось позади, когда застрелила его на борту «Разящего» и солгала капитану, сказав, будто бежала от мужчины, не считавшего женское «нет» за отказ. Она бы не сошла на берег в первом же порту — как и обещала поначалу, — если бы капитан не желал избавиться от пленных голландцев. И, сойдя с корабля, она уже не могла не направиться к ближайшему человеку, которому можно было передать украденные бумаги. Пауку в красном камзоле, притаившемуся в самом сердце острова Сент-Кристофер, разделенного между коронами Англии и Франции. Одному из дюжин пауков, прятавшихся в темных углах едва ли не каждой европейской колонии в Карибском море.
Франции нужно… Франция хочет… Анри всегда говорил об этом с таким жаром, Анри умолял ее о помощи, когда понял, что сам он уже не в силах служить Франции, как прежде. Всё во имя Его Величества Людовика, Короля-Солнца, всё на алтарь величия Франции. Даже собственную жену.