В этот раз я настояла на том, чтобы Англичанин сам лег на стол. Я порезала мясо на мелкие кусочки и разложила их на животе и бедрах Англичанина.
С каким наслаждением я брала зубами эту телятину и пузатые грибочки! Мне нравилось есть с тела Англичанина, тыкаться в него носом, слизывать капельки отменного соуса с его пупка или из паха. Я слизала соус с пениса, который воспрял так резко, как будто от электрического шока. Наступил черед Англичанина пыхтеть и стонать, пока я дразнила его языком.
На десерт он перемазал мои груди мороженым с малиновым сиропом. Ух, как холодно! На гарнир добавил немного ягод, воткнув их в мороженое так, как будто у меня много сосков. Их было не отличить от настоящих. Потом Англичанин отомстил мне за то, что я его дразнила: стал слизывать малину. Он рычал и кусал эти ягоды, заставляя меня взвизгивать.
После трапезы он вошел в меня, и двухчасовое мучительное вожделение было наконец удовлетворено.
Итак, мы оба усвоили уроки: Англичанин постиг искусство сицилийской кухни, а я, библиотекарша, узнала, что такое любить и быть любимой. Какое это было пиршество чувств.
L'Autunno Осень
Глава 1
Лето кончалось.
Наступило особое время — межсезонье. Обычно оно длится не больше двух-трех дней. Воздух теряет свою нежность, как некогда пушистое банное полотенце после многочисленных стирок. Дни еще жаркие, а вот ночи уже прохладны, и по утрам бывает немного грустно, ведь длинные жаркие дни скоро кончатся.
Была вторая половина воскресенья. Я шла к вилле Англичанина на виа Бельмонте. Сегодня моя очередь готовить. Я несла корзину с говядиной, салями, помидорами, сыром качкавалло и пекорино, изюмом, кедровыми орехами и луком.
Я собиралась приготовить Англичанину bгасiolettinе. Ему наверняка понравится.
Послеполуденное солнце сильно припекало, и, взбираясь на гору, я начала задыхаться. В горле бился пульс, я чувствовала запах своего разгоряченного тела. По спине побежала струйка пота.
Единственным звуком было мое учащенное сердцебиение. Город спал. Скоро я, обнаженная и распростертая, как изысканная бабочка, буду лежать в постели Англичанина, на льняной простыне, под антимоскитной сеткой, и меня будет обдувать прохладный ветерок от вентилятора под потолком.
Может быть, он привяжет мои руки и ноги к решеткам кровати. Мне нравилось быть перед ним беззащитной.
А может, будет гладить меня белым пером, начиная с подошв ног, пока я не начну кричать.
Или завяжет мне глаза, чтобы я не могла окунуться в прозрачные воды океана чувственного блаженства, в воды, заполняющие каждую клеточку моего напряженного тела.
От предвкушения у меня стало влажно между ног.
Я шла к вилле по длинной гравийной дорожке. Белое здание мерцало на солнце, как мираж в пустыне. Под ногами поскрипывали мелкие камешки. Шустрые ящерицы шныряли в стороны; даже их собственные тени не могли за ними угнаться.
Вдоль аллеи росли карликовые пальмы, ивы и лимонные деревья.
Вокруг — только тишина, жара, шуршание гравия и биение пульса в ушах.
Я думала. Англичанин выйдет из дома или сада мне навстречу. Бывало, он сбегал по ступеням в одной рубашке и широкополой шляпе, а порой — только в шляпе. На лице играла безумная улыбка, голубые глаза сияли. Но он не появился. Не услышал меня. Наверно, колдовал на кухне, чтобы удивить меня чем-нибудь вкусненьким. Или погрузился в чтение.
А может, задремал в гамаке. Я решила устроить ему сюрприз: тихо подкрасться и разбудить нежным поцелуем. Буду целовать его сонные веки и разнеженные губы. Возьму в рот его спящий орган и оживлю. А он будет притворяться, что все еще спит, продлевая чудесное пробуждение. Я улыбнулась своим мыслям.
Поднялась по ступенькам и открыла дверь. В доме было пусто. Я это почувствовала, но не сразу осознала.
— Дорогой! — позвала я. В мраморном холле мне ответило эхо.
Ну конечно, он в саду. Я пошла по тропинке вдоль моря, она вела к небольшой церквушке. Но Англичанина нигде не было.
«Он спрятался», — подумала я.
Игра в кошки-мышки. Я найду его раньше, чем он меня. По телу пробежала дрожь предвкушаемого удовольствия. Он наблюдает за мной из укромного местечка, готовый выскочить и напугать. Он на меня охотится. Напрыгнет сзади, застав врасплох, опрокинет на землю и изнасилует. Я представила, какие следы оставит гравий на моих коленях, ладонях, щеках; в рот набьется пыль. От силы его толчков я громко закричу, ведь меня все равно никто не услышит.