Глава 34
Аталина, поплотнее запахнув пальто, вышла из лайра.
Вечер был холодным, даже трава начала подмерзать. Здесь, на открытом месте — поляна, рядом Белые Горы, а всем известно, близ Белых Гор холодно даже летом. Тогда, когда в городах плавится асфальт, когда Ночные Твари уходят глубоко под землю, а люди готовы содрать с себя кожу от жары, здесь стоит низкая маревная дымка и дуют ветры. Вообще, близ Храма Наблюдателей странные места… Можно было бы сказать о том, как ночью зажигаются огни в траве, как хрустальные вьюны начинают звенеть и дрожать от непонятных, лёгких вибраций земли, но… кто это видел? Я — нет. И Аталина не видела, не была она там ночью. Оборотни же не обращают на это внимания, потому что видят это постоянно и зрелища, и звуки эти привычнее им, чем жителям городов — гудение лайров.
Но это все ночью. Сейчас же только начинался вечер, стояли дымные, маревные сумерки. Воздух ломался, как тонкое стекло, тишина перемежалась с шелестом крон высоких деревьев.
— Доброго дня, линар Варен. Прошу прощения за выпады линара Корделла… Он не в духе сегодня.
Нэйд посмотрел на неё в упор. Близнец Дер — Атта, он все же чем — то отличался от него. Не внешне — как раз внешность была практически идентична. Тот же рост, те же светло — пепельные волосы. Не хватало только уродливого шрама на лице. Те же голубые глаза. Но все же… В нем присутствовала какая — то дерганность, что ли? Погибший брат его был другим. Спокойнее. И может, более жесток? Или более силён.
Девушка опять вспомнила их встречу в регионе. Кто из них предложил убить её, пока она была не опасна? Она тогда просто не поняла…
— Аркас сказал, ты имеешь претензии. — Рэндар, в отличии от Аталины, и не собирался смягчать острые углы — Я слушаю.
— Это не просто претензии, Корделл! — Нэйд нервничал, это уже было видно явно — Это… требования!
— Если ты о брате, покой ему в новом мире… — отозвался Рэндар — Он нарвался сам. Надо думать, прежде чем… лязгать языком.
— Так ты убил его просто за слова?! Неожиданно. И глупо с твоей стороны.
Корделл рассмеялся:
— И что ты предлагаешь? Я не Бог, я его не воскрешу. Или ты хочешь меня убедить, что убит горем из — за его смерти? Вот не надо, ты спал и видел себя во главе стаи. Я оказал тебе услугу, паршивый ты выкидыш… Будь благодарен. Далее. Если больше нечего сказать, расходимся. Если же ещё есть — мы принимаем бой.
— Стоп! — крикнула Аталина — Линар Варен! У Вас не может быть никаких претензий к Корделлу. Вашего брата убил не он.
Это было неожиданно. Даже для неё самой. Во первых, слова эти вылетели сами, будто вытолкнутые какой — то силой. Во — вторых… Если бы кто — то сейчас спросил, зачем она все это делает, ответ получился бы сумбурным. На самом деле, все очень просто — желание защитить то, что тебе дорого, иногда пинает под задницу и логику, и здравый смысл. Что, в конце концов, важнее — чьё то одобрение или Дом? Тот самый, собственный Дом, о котором мечталось столько лет.
Дом, залитый светом, наполненный голосами и смехом близких. Твой Дом. Только твой.
— Линар Корделл не трогал Вашего брата. — Аталина глядела Нэйду в глаза — Это сделала я.
Внезапно Нэйд успокоился. Даже усмехнулся.
— Такого ответа я и ожидал. Что ж… Раз ты признаёшь свою вину, поговорим о компенсации. Согласна, Аталина Баррет?
Она хотела ответить… Спросить, о какой компенсации говорит он? На самом ли деле это то, о чем…
Не успела. Варен рухнул ей под ноги, заливая хлещущей из раны кровью подмерзшую траву и круглые носы ботинок.
— Мы не согласны… — прошипел Корделл, щёлкая броней — Мы не отдаём своё.
Воздух нагрелся моментально. Мгновенно. Через секунду его можно было резать ножом. Тишину вспорол звук щёлканья брони и рычание подступающих Нэйдов. Огромных, голубоглазых зверей было много, но вот и…
Хорсеттов оказалось не меньше.
Видимо, мечты и рассуждения Аталины о семье были не только её мечтами и рассуждениями. И стремление воплотить их в жизнь оказалось не только её стремлением.
Она считала их разрозненными. Зря! Зря! Зря! Может, они и были такими — издыхающий Род, пропитанный жестокостью, проросший насквозь мерзостью этого мира, как сырые доски прорастают плесенью…
Давно ли сама была такой — разрозненной, бездомной, в разлуке сама с собой? Выброшенной кем то по ошибке, из лучших побуждений ли…