— Очень рад, очень рад!.. Дайте Вашу руку!.. Командуйте на славу, а я... я совсем пал духом, — вдруг говорит он. — Не удержимся мы... И что будет дальше — сам не знаю, — продолжил он.
Мне было очень жаль этого безусловно храброго и очень большого, с широкой душой, кубанского казака, который видел гораздо глубже и дальше нас, и меня в частности, грядущие события.
Вдали показался наш начальник дивизии генерал Фостиков, и я быстро вернулся в полк.
Фостиков ехал без башлыка, но в овчинной шубе. Его свободная манера здороваться с полками показала мне, что генерал хорошо знает свои полки, уверен в них, уверен и в себе и знает, что полки верят ему, ценят и любят его.
За официальными приветствиями Фостиков «отпускал» и полкам, и сотням, и некоторым офицерам «вольные фразы», направленные исключительно на то, чтобы подтянуть, подбодрить людей.
Казаки любовно смотрели на своего «генерала Хвостика», как они называли его и, видимо, совершенно не боялись, а только любили и готовы были слушаться его беспрекословно. С ними он провел всю Гражданскую войну, много раз раненный.
Весь его внешний вид хотя и «не кричал» по-бабиевски, но был очень прочен и выглядел только положительно, с черточкой народного вож-дя-генерала, мало заботящегося о себе и своей внешности.
Казалось, ему важнее было то, чтобы хорошо и тепло быть одетым, иметь под собою добрую сытую лошадь, а у себя лично — светлую голову. А остальное все — само приложится. С этим он и подъезжал к своим полкам дивизии, чтобы внушить им свою волю и вести их в бой.
«За время, когда генерал Фостиков командовал дивизией, я о нем плохого ничего сказать не могу. Он был храбрым и всегда бодрым. Этот дух бодрости передавал казакам»56, — писал генерал Науменко.
Корпус выступил в село Красная Поляна. 1-й Лабинский полк шел правой, северной колонной. В снежной степи, на железнодорожном полотне в сторону Песчаноокопской, стоял какой-то штабной поезд. На площадке одного пассажирского вагона высокий, стройный ротмистр в гимнастерке с подвернутым воротником умывался теплой водой, которую лил ему на руки денщик-казак. На мой вопрос ротмистр ответил, что это есть поезд командира 1-го Кубанского корпуса генерала Крыжановского57. Я удивился, что в такое тревожное время нашего общего отступления они живут как бы безмятежно. С этим чувством я и оставил поезд Крыжановского позади себя, с долей критики. И моему удивлению и сожалению не было конца, когда мы узнали,
что на второй или третий день весь этот состав поезда штаба 1-го Кубанского корпуса во главе с генералом Крыжановским был отрезан красной конницей Буденного, и все чины его погибли в неравном бою вместе со своим генералом. Жуткая история, как и героическая, которая никогда не была освещена в нашей печати и о которой мы узнали потом из красных источников.
Полковой врач и полковой казначей
Корпус два дня стоит в Красной Поляне. Из Екатеринодара прибыл в наш полк сотник Веприцкий58, переведенный из Гвардейского дивизиона. Он был сын подъесаула Веприцкого, старшего адъютанта управления Кавказского отдела, который жил на квартире рядом с нашим домом, в бытность мою юнкером. Сотник — бывший кадет, хорошо воспитанный, отчетливый. Назначил его временно полковым адъютантом, так как действительный адъютант, сотник Севостьянов, болен и эвакуирован.
Верхом проезжая по селу, вижу в одном дворе полковую санитарную летучку. Какой-то мужчина свыше 50 лет, в штатском черном тяжелом пальто и неуклюже закутанный в башлык, по-штатски козыряет мне, при этом низко кланяясь. В нем я узнал своего полкового врача, которого видел впервые сутки тому назад.
— Почему Вы так одеты? — по-сыновьи спрашиваю его.
— Да я ведь не военный врач... и под Купянском перебежал к белым... прямо в 1-й Лабинский полк, ну в нем и остался служить, как убежденный политический противник большевиков, — говорит он мне просто, умно, хорошо и по-штатски. — А что одет не по форме, то — где же взять?.. Да это и не так важно! И я с удовольствием служу среди казаков, которых так полюбил, — продолжает он.
— Так чего же Вы одеты по-походному ? Выступаем же мы только завтра!
— A-а... господин полковник! Это не лишнее. Надо всегда быть начеку. А красным попасться я не хочу, — добавляет он.
Заинтересованный этим оригинальным и, видимо, очень умным человеком, я прошу зайти его ко мне на чай. И он пришел.
Оказывается, что он не только что врач, но и политический деятель. «Левее кадет», — как он сказал о себе. И вот — не выдержал «совето-державия», сознательно бежал от них, чтобы бороться против них.