Он выволок ее обратно, в лазарет, и оставил одну на полу. Девушка не сразу успокоился. И когда чувство боли утихло, и внутри воцарилась пустота, она попыталась встать, цепляясь дрожащими пальцами за все, что попадало под руку. Она падала, но вновь вставала, чтобы просто улечься на кушетку. К тому моменту как это все же случилось, она пыхтела как заправский курильщик после спринтерского бега, глаза заливали ручьи пота, а тело болело. Когда голова коснулась валика для головы, она вырубилась без сил, и в этот раз – в первый раз за последние сотни лет ей не снились сны.
Место, где Алиса была заточена многие годы, было изолированно от внешнего мира – это бункер под землей. Здесь нет ни окон, ни каких либо других способов узреть мир за пределами времени. Ведь для нее время навсегда остановилось или превратилось бесконечный сон.
Вадим разбудил ее, вколол очередную порцию лекарств и принес пище. Хотя та муть, которая лежала на тарелке мало напоминала знакомую ей еду.
- Неужели в этом времени люди разучились готовить?
Сегодня Вадим молчал. Он выглядел уставшим, с темными кругами под глазами, взъерошенной шевелюрой и в помятом халате.
- Как умер Са… твой отец? – она боялась смотреть ему в лицо, чтобы вновь не заплакать, ведь они так похожи.
Вадим какое-то время молчал, делал записи на пульте управления, но потом подошел к ней в плотную, приблизившись лицом к лицу:
- Хочешь знать, как он умер?
Алиса смотрела в его холодные ненавидящие глаза, и уже начинала жалеть о своем вопросе. Но любопытство победило – она положительно кивнула.
Он поднял ее на руки, и понес прочь. Они преодолели длинный узкий коридор с редкими мигающими лампами, дошли до шахты лифта и, преодолев многие мгновения ожидания, оказались наверху. Раньше, когда она еще была жива, и существовала в своем времени, выход из этой лаборатории располагался в доме ее отца. Но теперь наверху был стеклянный купол. Прозрачный, прочный купол, глядя сквозь который, далеко впереди виднелась красная выжженная пустошь.
- Что это?
- Мир, в котором я живу.
- Но что произошло?
- Мой отец всеми силами искал лекарство, и год за годом становился все слабее и слабее, загоняя себя в угол. Но однажды на другой стороне материка с неба упал метеорит. Это был небольшой обломок, но он уничтожил целый город – мегаполис. Это была катастрофа. Отца пригласили его исследовать, и там он нашел бактерии, которые регенерировали раз за разом, сколько бы их не повреждали. И он решил, что эти бактерии и станут спасением для тебя.
- Для меня?
- Да, он провел эксперимент, на моей матери. Но он ошибся, эти бактерии мутировали в паразита, который захватил разум матери, и лишь однажды, когда она все-таки пришла в себя, то приняла решение, что не хочет жить вот так вот. Ей было плохо от того что отец никогда ее не любил, игнорировал собственного сына, итеперь она стала жертвой неудачного эксперимента. И пока ее сознание при ней она перерезала себе горло. Но они же регенерируют – и рана исцелилась. Но тогда эти бактерии нашли более подходящую форму для себя. Их назвали «метаморфа», существа которые адаптировались к любым условиям. Они приняли форму вируса, который начал истреблять человечество. Мой отец умер от этого вируса, и его последние слова были о тебе. – Он замолчал скрипя зубами – Правительство могло лишь выжечь планету, чтобы уничтожить пошесть. И через время все возродить.
- Когда это случилось?
- Пять лет назад.
Алиса лишь думала о том, насколько одиноко ему было здесь одному, возможно это и послужило решением разбудить ее. Но она ошибалась, весь его вид говорил о том, что он винит ее даже в этом. Ведь если бы ее не было, возможно не было бы потребности в том эксперименте.
- Возвращаемся!
Он вновь подхватил ее на руки, и отнес вниз. Пока она лежала, прильнув ухом к его груди то уснула, под размеренное сердцебиение. Но когда проснулась, то была шокирована. Вадим вновь подсоединял провода к ее телу, чтобы вновь погрузить в сон.
- Что ты делаешь? – в панике спросила она.
- Твое тело не выдержит долго, я должен вернуть тебя обратно в камеру.
- Нет!
Она попыталась вырваться, но слабое тело, мышцы которого атрофировались, не могло ничего сделать.