Лабиринт без конца
Резкий звук будильника вырвал Лену из тёплых объятий сна. Осточертевшие шесть тридцать утра и начало очередного дня по хорошо известному расписанию: подъём, душ, завтрак, автобус, метро, бизнес-центр, десятый этаж, офис. После прихода на работу в девять часов начиналась суета на фоне орущей в офисе музыки. Стрелки циферблата медленно, но верно ползли к желаемой отметке «два» - своеобразному рубежу между работой и домом. После желанного обеденного перерыва время, будто сжалившись, шло быстрее, поэтому находиться в офисе становилось не так муторно, несмотря на обилие дел и посетителей. Это было лишь самовнушением, но благодаря ему жизнь казалась не такой серой. Когда стрелки часов замирали на отметке «шесть», Лена даже чувствовала себя счастливой. Хотя постоянство однообразия почти не удивляло. Очередной рабочий день был точно таким же, как и сотня предыдущих. Елена привыкла видеть перед собой вечно недовольных, куда-то спешащих сотрудников, выполнять свои (и не только) рабочие обязанности, чтобы соответствовать магическому понятию «многозадачность». По убеждению руководства, обладать ею должен был каждый сотрудник от офисной уборщицы до финансового директора. Обычно эта мода часто затрагивает те компании, где целый отдел представлен одним работником. Чаще всего, из-за нехватки штата у руководства возникает потребность в способности сотрудника «быть многозадачным». В своём отделе Лена являлась единственным специалистом, а её компания в точности подходила под описание, данное выше, поэтому иногда приходилось работать сверхурочно, чтобы успевать всё делать вовремя. Стоя на автобусной остановке после офисной суеты, она хоть и ощущала себя выжатым лимоном, но всё же испытывала лёгкую радость от того, что рабочие задачи выполнены аккуратно и в срок. Начальство Еленой было довольно, что неоднократно отмечалось на собраниях. Перспектива в виде повышения грела душу, а она так давно этого добивалась, что ждала новой встречи с руководством на следующей неделе с замиранием сердца. Автобус приехал спустя пять минут ожидания. Офисный планктон, радостно гомоня, повалил внутрь. Стоя возле окна, Лена почувствовала сильный толчок в бок. Она обернулась, но не поняла, кто именно из пассажиров плотно набитого автобуса проявил такую неучтивость. С этим тычком испарились и радостные мысли о материальном. «Какая работа, какое повышение, что за блажь? Ты одна выполняешь кучу обязанностей на работе, а её должны выполнять двое, а то и трое человек! Плюс к этому, повышение, которым дразнят вышестоящие, видя твою усидчивость и упорство, даст новую запись в трудовой книжке, плюс две-три тысячи в карман и ещё кучу дополнительных обязанностей. Неужели это тебе действительно необходимо, если домой приезжаешь только для того, чтобы спать? Или ты живёшь только для того, чтобы изображать из себя мученицу в глазах большинства?» После этих вопросов настроение резко испортилось. Получив заряд бодрости во время безумной тряски в транспорте, Лена вышла на улицу. Сентябрьский вечерок радовал своей теплотой и мягкостью, но мысли становились всё тяжелее с каждым шагом. «Завтра наконец-то суббота», - подумала Елена, тут же вспомнив о том, что на выходные обещали приехать родственники. «Наконец-то» сменилось «уже» - девушка остановилась, достала пачку сигарет, нервно закурив. Приезд родни хоть и был явлением нечастым, но означал полное опустошение Лениного холодильника и ресурсов спокойствия, накопленных со временем. Состав гостей не пестрел разнообразием. Обычно приезжали тётя Зина и тётя Мила − младшие сестры матери Лены. Девушку очень сильно выручало то, что с ними всегда приезжала мама, которая явно боялась оставлять дочь с родственницами наедине. Отец девушки был обычно сильно занят работой, а когда освобождался, то успешно отлынивал от семейных посиделок. Дочь его прекрасно понимала, так как тётушки могли своей дотошностью довести до трясучки даже шаолиньского монаха. Последний визит прошёл точно так же, как и несколько предыдущих: одни и те же неудобные вопросы про личную жизнь, перемывание косточек знакомым, лимонный пирог, кислые мины гостей и явное удовольствие на лице Лены, когда за родственницами вечером закрывалась дверь. Тётя Зина, профессорская жена, не проработавшая ни дня в своей жизни, сидя на Лениной кухне и отрезая себе щедрый кусок выпечки, спрашивала с печалью в голосе: − Лена, тебе уже скоро тридцать, биологические часы уже тикают! Когда ты собираешься рожать ребёнка? И когда уже Андрей сделает тебе предложение, вы так давно вместе... О том, что уровня дохода Лены едва хватало на неё одну, да и материнство в ближайшие планы не входило, речи не было. Девушка, устав отвечать одно и то же во время каждой встречи, просто молчала. - Зина, ну ты не забывай, что сейчас не Средневековье... - начала мама. Всякий раз она выручала дочь, и та охотно принимала эту помощь. Старательно изображая заинтересованность, Елена слушала путанные ответы матери и вспоминала о том, что хотела бы забыть как можно скорее. Обычно трудно уживаться с человеком, чьё мировоззрение диаметрально отличается от твоего собственного. К сожалению, Лена из-за своей любви поняла это только на третий год «семейной жизни». Пока она работала с девяти до шести пять дней в неделю, вечером готовила, убирала, стирала и обустраивала быт, Андрей занимался исключительно своими делами, работал от силы два дня в неделю, периодически пеняя Лене на её недостатки. То хозяйство она вела не так, то была не так одета, не так накрашена, что-то не так говорила − причина для недовольства была всегда. В последнее время он мог, смеясь, отпустить нелестный комментарий об умственных способностях своей второй половины, когда Лена, придя вечером с работы, готовила ужин на двоих. Девушка уже почти смирилась с этим «не так», но произошло кое-что, положившее конец бесконечному терпению. Случайно найденная переписка с сильно накрашенной блондинкой относительно ближайшего времяпровождения вдвоём помогла ей увидеть правду. Лена даже слезинки не проронила из-за предательства любимого, на это просто не было сил. Оставив забытый Андреем телефон на столе, девушка в тот же день собрала свои вещи и уехала жить сначала к маме с папой, а затем в скромную «однушку», которую её родители в последнее время никому не сдавали. С тех пор она с ним не разговаривала и отклоняла все попытки примирения. Просто не было ни сил, ни желания продолжать любые отношения, даже враждебные. Находясь под властью неприятных, колющих сознание мыслей, Лена и не заметила, как приехала домой. Возле входа в коридор висело овальное зеркало в потрескавшейся от времени кованой раме. Она даже не знала, откуда оно взялось. Возможно, привёз с собой кто-нибудь из жильцов, а потом забыл забрать. Курить хотелось ужасно. Лена достала из пачки сигарету и слегка улыбнулась, выпуская дым в зеркало. После вынужденной смены места жительства старые привычки вновь дали о себе знать. Было очень глупо заново начать губить здоровье, но внутри зияла такая пустота, что хотелось занять её хотя бы сероватым дымом. Он будто сдерживал накопившиеся боль и негодование, тем самым помогая контролировать себя и не сходить с ума. Однако сквозь зыбкую стену спокойствия всё же просачивалось отчаяние, не заметное никому, но в полной степени ощутимое. После того, как у Лены начались проблемы со здоровьем, оно лишь усилилось. Загружая себя работой, она бежала от всех своих невзгод, избегая лишнего самоанализа, иначе поводов жить становилось бы всё меньше. Елена вновь посмотрела в зеркало и отметила, что выглядит намного моложе своего возраста в паспорте. Остро очерченные скулы ей очень шли. Нет, она никогда не страдала блажью вроде экстремального похудения и стать высоким идеалом для фанатов анорексии не стремилась. Просто нравилось быть худенькой. Потушив сигарету, девушка ушла мыть руки и готовить незамысловатый ужин, включив телевизор для фона. По кухне поплыли кольца сероватого дыма. Нужно было принять таблетки, выписанные кардиологом. Проблемы с сердцем начались ещё с рождения, но донимать боль начала относительно недавно, так что с курением следовало бы завязать. Но вставать и искать бело-оранжевую пачку не хотелось совсем. Глаза начали слипаться, а мимолётная мысль про лекарства исчезла так же быстро, как и появилась. Лена тонула в мягкой пелене сна, не пытаясь пошевелиться и нарушить состояние расслабленности. Потушенная сигарета лежала на краю пепельницы. Суп в микроволновке остыл, а из телевизора раздавались негромкие голоса. Лена слышала звуки вокруг, как будто находясь глубоко под водой. Тем временем, за окном потихоньку сгущались сумерки. Свет уличного фонаря освещал кухню на четвёртом этаже неровным бледно-жёлтым светом. Девушка лениво приоткрыла один глаз, посмотрела вперёд и немного удивилась, как от уличного фонаря может быть столько света. Привстав на локтях, она обернулась и обомлела. Свет шёл не из окна, а из коридора. Самым верным было сравнить этот огромный сгусток света с медленно приближающейся по коридору шаровой молнией. Чем больше девушка смотрела на странное свечение, тем более сильным оно становилось. Не зная, как реагировать на происходящее, она зажмурилась, не в силах смотреть на него. Интуиция буквально надрывалась, п