а и материнство в ближайшие планы не входило, речи не было. Девушка, устав отвечать одно и то же во время каждой встречи, просто молчала. - Зина, ну ты не забывай, что сейчас не Средневековье... - начала мама. Всякий раз она выручала дочь, и та охотно принимала эту помощь. Старательно изображая заинтересованность, Елена слушала путанные ответы матери и вспоминала о том, что хотела бы забыть как можно скорее. Обычно трудно уживаться с человеком, чьё мировоззрение диаметрально отличается от твоего собственного. К сожалению, Лена из-за своей любви поняла это только на третий год «семейной жизни». Пока она работала с девяти до шести пять дней в неделю, вечером готовила, убирала, стирала и обустраивала быт, Андрей занимался исключительно своими делами, работал от силы два дня в неделю, периодически пеняя Лене на её недостатки. То хозяйство она вела не так, то была не так одета, не так накрашена, что-то не так говорила − причина для недовольства была всегда. В последнее время он мог, смеясь, отпустить нелестный комментарий об умственных способностях своей второй половины, когда Лена, придя вечером с работы, готовила ужин на двоих. Девушка уже почти смирилась с этим «не так», но произошло кое-что, положившее конец бесконечному терпению. Случайно найденная переписка с сильно накрашенной блондинкой относительно ближайшего времяпровождения вдвоём помогла ей увидеть правду. Лена даже слезинки не проронила из-за предательства любимого, на это просто не было сил. Оставив забытый Андреем телефон на столе, девушка в тот же день собрала свои вещи и уехала жить сначала к маме с папой, а затем в скромную «однушку», которую её родители в последнее время никому не сдавали. С тех пор она с ним не разговаривала и отклоняла все попытки примирения. Просто не было ни сил, ни желания продолжать любые отношения, даже враждебные. Находясь под властью неприятных, колющих сознание мыслей, Лена и не заметила, как приехала домой. Возле входа в коридор висело овальное зеркало в потрескавшейся от времени кованой раме. Она даже не знала, откуда оно взялось. Возможно, привёз с собой кто-нибудь из жильцов, а потом забыл забрать. Курить хотелось ужасно. Лена достала из пачки сигарету и слегка улыбнулась, выпуская дым в зеркало. После вынужденной смены места жительства старые привычки вновь дали о себе знать. Было очень глупо заново начать губить здоровье, но внутри зияла такая пустота, что хотелось занять её хотя бы сероватым дымом. Он будто сдерживал накопившиеся боль и негодование, тем самым помогая контролировать себя и не сходить с ума. Однако сквозь зыбкую стену спокойствия всё же просачивалось отчаяние, не заметное никому, но в полной степени ощутимое. После того, как у Лены начались проблемы со здоровьем, оно лишь усилилось. Загружая себя работой, она бежала от всех своих невзгод, избегая лишнего самоанализа, иначе поводов жить становилось бы всё меньше. Елена вновь посмотрела в зеркало и отметила, что выглядит намного моложе своего возраста в паспорте. Остро очерченные скулы ей очень шли. Нет, она никогда не страдала блажью вроде экстремального похудения и стать высоким идеалом для фанатов анорексии не стремилась. Просто нравилось быть худенькой. Потушив сигарету, девушка ушла мыть руки и готовить незамысловатый ужин, включив телевизор для фона. По кухне поплыли кольца сероватого дыма. Нужно было принять таблетки, выписанные кардиологом. Проблемы с сердцем начались ещё с рождения, но донимать боль начала относительно недавно, так что с курением следовало бы завязать. Но вставать и искать бело-оранжевую пачку не хотелось совсем. Глаза начали слипаться, а мимолётная мысль про лекарства исчезла так же быстро, как и появилась. Лена тонула в мягкой пелене сна, не пытаясь пошевелиться и нарушить состояние расслабленности. Потушенная сигарета лежала на краю пепельницы. Суп в микроволновке остыл, а из телевизора раздавались негромкие голоса. Лена слышала звуки вокруг, как будто находясь глубоко под водой. Тем временем, за окном потихоньку сгущались сумерки. Свет уличного фонаря освещал кухню на четвёртом этаже неровным бледно-жёлтым светом. Девушка лениво приоткрыла один глаз, посмотрела вперёд и немного удивилась, как от уличного фонаря может быть столько света. Привстав на локтях, она обернулась и обомлела. Свет шёл не из окна, а из коридора. Самым верным было сравнить этот огромный сгусток света с медленно приближающейся по коридору шаровой молнией. Чем больше девушка смотрела на странное свечение, тем более сильным оно становилось. Не зная, как реагировать на происходящее, она зажмурилась, не в силах смотреть на него. Интуиция буквально надрывалась, предупреждая об опасности. Ощущая дрожь в руках, она почувствовала полную беспомощность. Язык прилип к нёбу, горло пересохло. Свет приближался не спеша. Он чувствовал её страх. Он был всё ближе. Лена так и осталась сидеть на месте с закрытыми глазами, осознавая, что нужно что-то делать, но не могла. Спина покрылась липким потом. Силы покинули её, оставив лишь ощущения. Повинуясь чувству ужаса и первобытного страха, Лена нашла в себе силы закричать и... проснуться. Вскочив с дивана, девушка огляделась. Ничего необычного не было. Свечение оказалось всего лишь частью беспокойного сна. Телевизор шипел, а уличный фонарь погас, уступив место рассвету, жёлто-красным заревом разливающемуся по небу. Лена встала с дивана, чтобы сварить кофе и привести мысли в порядок. Ничего подобного переживать ещё не доводилось. Реалистичность сна хоть и смущала, но чувствовала она себя на удивление хорошо. Не было ни тревоги от произошедшего, ни привычной разбитости с утра. Куда-то ушла тяжесть, сковывающая душу уже продолжительное время. Из приятного состояния её вырвал телефонный звонок. − Здравствуй, доченька! Уже проснулась? Готовишься? «Боже, − пронеслось в голове. − Хоть бы они не приехали, в доме есть совсем нечего...» − Да, конечно, − бодро соврала Лена. − А что? Что-то случилось? − Нет, ничего особенного, просто Зина приболела, и я сегодня сама к ней поеду, так что гостей не жди, отдыхай. Лена чуть не подпрыгнула до потолка. Стоило только подумать, и вдруг... − Ладно, как приедешь к ней, напиши смс. И звони. − Хорошо, Леночка. Целую! − И я тебя, мам! Лена положила трубку. Ощутив новый прилив бодрости, девушка поняла, что готова горы свернуть. Быстро убравшись в квартире, она залезла на самую верхнюю полку платяного шкафа и достала то, что не брала в руки года два, а то и больше: баночки с темперными красками, кисти и несколько листов грунтованного картона. Ещё будучи студенткой, Лена ходила на курсы рисования. Преподавателем была Василиса Сергеевна − высокая женщина с громким голосом и высоким пучком седых волос на голове. Она относилась к делу очень серьёзно и иногда хвалила работы девушки. Сев с планшетом у окна на кухне, Лена задумалась, что бы ей нарисовать. Однако после того, как карандаш коснулся бумаги, восприятие реальности перестало работать, а все мысли занял творческий подъем и эйфория. Ближе к ночи Лена оторвала глаза от планшета, выключила плеер с поющим Гэри Ньюманом и удивилась. Она настолько отстранилась от всего происходящего, что за день нарисовала три картины. Не наброски, а законченные картины. Такая работоспособность после длительного перерыва казалась чем-то противоестественным. Взяла карандаш в руки, а дальше... Дальше она ничего не помнила, как ни пыталась воскресить в памяти хоть какое-нибудь воспоминание. На первом рисунке был изображён вход в какой-то широкий коридор, освещённый красным цветом факелов. Тёмно-синее небо освещала ущербная Луна. Присмотревшись к рисунку, можно было увидеть, что арка на входе сделана из тёмного камня с неровными красными и зелёными прожилками. По причудливым узорам наверху арки вился ярко-зелёный плющ. Он разросся так сильно, что его стебли доходили почти до земли. Заросли плюща сплетались с другим растением, тоже с вьющимися побегами и странными цветами, отдалённо напоминающими огромные лилии. Чем дольше Лена приглядывалась к рисунку, тем больше её охватывало удивление. Как бы она не силилась, но вспомнить, как работала над картиной, не могла. Такое же ощущение присутствовало при просмотре следующих двух рисунков. На одном было крупное изображение цветка, напоминающего огромную лилию. Цветовая гамма вызывала смутное чувство восхищения с примесью страха, ведь в природе невозможно встретить сочетание двадцати, а то и большего количества цветов на одном растении. Несмотря на схожесть с лилией, этот цветок точно ею не был. Приглядевшись внимательнее, можно было увидеть, что лепестки по краям покрыты мелкими зазубринами, а из ярко-жёлтой середины цветка торчали чёрные, с крупными точками на концах, стебельки. На третьем рисунке был детально прорисован столб арки входа, украшенный резьбой и стеблями вьющегося плюща. Лена вглядывалась в свои работы и поверить не могла в то, что это её рук дело. Несомненно, можно было понять, что картина нарисована любителем, а не профессиональным мастером − неровность линий и нерешительность мазков выдавала неопытность автора. Но вот сами пейзажи... Ни в одном фильме она не видела ничего подобного. Было очень лень идти в комнату. Завернувшись в плед, Лена легла спать на кухне. Она не чувствовала себя уставшей − идеи для рисунков, одна причудливей другой, возник