али будто из ниоткуда, но едва только голова коснулась подушки, как свечение в коридоре появилось вновь. Девушка приподнялась на диване и для верности ущипнула себя за руку. Нет, это был не сон. Разозлившись на свою нерешительность, Лена взяла молоток для мяса и вышла в коридор. По телу бежали мурашки. Разум твердил, что лучше всего вернуться, закрыть на кухне дверь и ждать утра, не смыкая глаз. Чувства же, напряжённые до предела, улавливали мелодичный шелест. Аккуратно выглянув из-за угла, Лена увидела, что свет идёт из зеркала. Она подошла к нему и отшатнулась назад. В зеркале отражалось тёмно-синее небо с ущербной Луной. Под ней находился вход в какое-то помещение, украшенный резьбой и густо разросшимся плющом. Цветы, которые так детально были прорисованы на рисунках, тоже были там. Их тяжёлый, дурманящий запах врезался в лёгкие, мешая сосредоточиться и мыслить здраво. Лена ощутила на своей коже холодок. Он тянулся откуда-то из недр коридора в зеркале. Молоток выпал из рук, а глаза расширились от удивления. «Что это? Как, как это может быть наяву?» Она закрыла глаза, надеясь, что иллюзия исчезнет. Но открыв их вновь, увидела, что по-прежнему стоит возле таинственного входа. Стало ещё страшнее, когда Лена обернулась и не обнаружила за спиной ничего похожего на обшарпанный коридор. Лёгкий ветерок развевал волосы, а вокруг простиралась бескрайняя степь, погружённая в темноту ночи. Лена протянула руку и, отодвинув длинные стебли плюща, нерешительно зашла внутрь. Длинный коридор, освещённый факелами, тянулся куда-то вдаль. Его стены были выложены из тёмного камня с красными и зелёными прожилками. Точь-в-точь как на её рисунке. Девушка сделала ещё несколько шагов. Всё происходящее заставляло сомневаться в собственном рассудке. Однако безмятежность окружающей обстановки, запах цветов, из нетерпимого ставший приятным и сладким, окутывал своей мягкостью и усыплял бдительность. Что-то в этом месте было такое, отчего бежать не хотелось совсем. Она остановилась, приложила руку к стене и быстро отняла её, ощутив вполне реальный холод. А запах... В какой-то момент на неё налетел тлетворный дух плесени, тут же сменившийся ароматом цветов, растущих у входа. Казалось, каждая стена, трещина и неровность в ней впитали в себя этот запах, они будто сами издавали его. Вдруг трель звонка ударила в уши. После блаженной тишины коридора она прозвучала очень резко. Лена подскочила и увидела, что лежит на кухонном полу, а на столе надрывается будильник. Потирая затёкшую спину, девушка со стоном поднялась на ноги. За окном уже брезжил рассвет, а это значило, что предстоял ещё один день, посвящённый творческому полету. Это внезапное воодушевление, длившееся уже второй день, она даже не пыталась объяснить сама себе, потому что рационального ответа не находила. Едва только руки брали карандаш, как реальность прекращала существовать. Девушка буквально утопала в тягучих объятиях транса, забывая обо всём на свете. Неведомое ранее ощущение манило к себе, и Лена охотно поддавалась ему. С тех пор каждая минута жизни длилась долго. Ход времени девушка замечала лишь ближе к вечеру, когда заканчивала очередной рисунок. После этого усталость буквально валила её с ног. Она погружалась в свои сны, почти не осознавая того, что спит. Таинственный лабиринт всякий раз показывался ей с новой стороны. Путешествуя в нём, она посещала полный тайн мир. Перед глазами представали волнующие воображение виды, в которых старина времён сочеталась с сюрреалистическими формами строений. Про себя Лена называла этот мир зазеркальем, но, несомненно, открывшийся её глазам лабиринт был чем-то иным. Каждый день он видоизменялся, будто специально желая удивить гостью своим многообразием и нетипичной красотой. Всё то, что довелось увидеть, она изображала на картинах. Реальность с её бесконечной суетой и проблемами уже не отравляла ей жизнь, как раньше. Открытый в понедельник больничный был хорошим поводом для избавления от ненужных трудностей. В процессе работы над рисунком возникало навязчивое ощущение, что она существует не в материальном мире, а где-то уровнем выше, на котором всё окружающее предстает вовсе не таким, каким оно является в свете дня. Где-то на четвёртый день с момента чудесного открытия Лена с удивлением обнаружила, что не передвигается по своей кухне, а будто парит вокруг неё. Неведомое ранее ощущение невесомости оказалось очень даже приятным. Квартира в полумраке ночи приобретала гротескные очертания, лишь только слабое свечение зеркала в коридоре было хорошо различимо. В первый раз за время ночных путешествий девушка увидела себя не где-то в недрах лабиринта, а внутри своего скромного жилища. Смотря на обстановку крохотной комнаты, служившей ей спальней, она не понимала, реально ли происходящее или же это была одна из странных тайн лабиринта. Зеркало в коридоре тускло светило и опять настойчиво манило девушку к себе, но любопытство взяло верх и Лена направилась в сторону кухни. Тяжёлые шторы не давали ни одному лучику света проникнуть внутрь, поэтому комната была погружена в полумрак. Кухня, в которой был знаком каждый уголок, выглядела как сборище картонных декораций − настолько бросалась в глаза её ненатуральность. Вдруг краем глаза она заметила какое-то движение позади и обернулась. По спине пробежала предательская дрожь. От увиденного стало больно в груди. Она пыталась понять, как ей удалось покинуть собственное тело, но не могла ответить на вопрос, как же это смогло произойти. На диване лежала девушка с уставшим лицом и с посеревшими губами. Худенькие руки с проступающими на них венами судорожно сжимали подушку. Было очень странно видеть себя такой. Девушка, лежащая на кухне, дышала надрывно, будто всхлипывая. Лена потянула к ней руку, и та внезапно открыла глаза. Потрясённая этим, Лена спешно покинула кухню, боясь оглянуться. Всякий раз лабиринт представал перед её глазами обновлённым. Если в самый первый раз девушка увидела только его начало, то в следующий раз от арки и голых стен с факелами не осталось и следа. Перед ней предстало широкое пространство между двумя параллельными зеркальными стенами. Лена хотела было прикоснуться к одной из стен, как вдруг изображение сменилось. Прямо перед собой она видела изображение луга с сочной, зелёной травой, слегка поблескивающей на солнце из-за капель росы. Посередине поляны находились развалины какого-то старинного сооружения. Были видны разбитые колонны из жёлтого известняка, оплетённые сетью из плюща и крупной паутины. Лене стало неуютно. Она быстро прошла дальше, боясь оглянуться. Зато следующий вид не вызвал такого беспокойства, как предыдущий. Из царства зеркальных стен Лена попала в широкое пространство между двух причудливо подстриженных кустарников. Она понимала, что уже слишком долго находится в этом лабиринте, а из-за произошедшего на кухне грани сна и реальности окончательно стёрлись. Исчез из памяти тот момент, когда Лена последний раз приходила в себя, лёжа на своей обшарпанной кухне. Эта часть жизни будто безболезненно отмерла. Как старый цветок, жизнь которого постепенно, не спеша, высосало безжалостное светило на зловещих чёрных небесах. Всё смешалось в одну пульсирующую массу − картины, сны, сомнамбулические хождения внутри видоизменяющегося лабиринта без конца. Он гипнотической силой притягивал, не отпуская от себя. Лена даже не знала, когда именно пришло осознание того, что пути назад больше нет, но это вовсе не пугало. Жизнь после увиденного уже не могла быть прежней. Ушла та пора, когда можно было винить кого-то за разрушенные мечты и социальную неприспособленность. Ей на смену пришел лабиринт без конца со своими безграничными чудесами и запах странных цветов, напоминающий веселящий газ. Лена и не пыталась вернуться к реальности без надежды и света впереди, добровольно став пушинкой в составе удивительного мира, с лёгкой грустью вспоминая счастливые моменты прошлой жизни и тех, кого она любила.