«В клюзах засвистал ветер», - так кажется говорил один хитрожопый замполит, (перешедший после развала Союза на должность начальника мастерских) старясь культурно описать военно-морской бардак.
Разогнать этот стихийно самоорганизовавшийся бардак не представлялось никакой возможности, но комсомолец отличник боевой службы, старшина первой статьи Яковлев решил его всё-таки пресечь. Он включил кормовой прожектор, навёл его на стенку и вдохнув поглубже стал вещать, как на комсомольском собрании:
- Товарищи военные моряки: матросы, старшины, мичмана и офицеры, а также гражданские лица, к вам обращаюсь я, старшина Яковлев, помощник дежурного по кораблю. В это тяжелое для нашей страны время, (как вытекает из материалов двадцать пятого съезда партии) когда международный империализм не дремлет, а наоборот усиливает своё тлетворное влияние на нашу молодёжь, мы передовой отряд защитников Родины и будущие строители коммунизма, должны сказать этим вражеским действиям, своё решительное - Нет!! Требую немедленно выбросить за борт всё спиртное и запрещённую к провозу контрабанду и, прекратив это, позорящее честь и достоинство советского моряка, безобразие, разойтись по своим кораблям иначе я буду вынужден принять соответствующие меры - доложить утром обо всём командиру.
Сзади по железному трапу загремели шаги и на уровне палубы полуюта показалось голова, со сдвинутой на затылок беске:
- Слышишь ты, грёбанный салабон, до утра ещё дожить надо! - сказала голова. - Так что туши фонарь и вали на хрен на свой пост карась. Не мешай людям культурно отдыхать.
В говорившем Яковлев узнал годка из СМЦ, старшего матроса Синицкого. На шкафуте показались ещё годки, и сочтя свою лекцию несколько не своевременной, и не актуальной Яковлев последовал мудрому совету, старших товарищей по службе. Выключив прожектор он убрался с полу-юта, и закрывшись у себя в дежурке, почти час старательно писал донос замполиту, стараясь никого не упустить из виду. Окончив свой эпохальный труд, он отнёс его в тайник, потом зашёл к своим годкам в шхеру и с чистой совестью принял участие в кутеже и разврате.
Ничего страшного в ту ночь, на плавмастерской не случилось, если не считать небольшого утреннего алкогольного отравления и лёгких венерических болезней, типа трипера и гонореи, которые через неделю слегка подкосили половину экипажа, включая и некоторых представителей из числа командного состава, Но это не та трагедия, о которой стоило бы много писать.
Бывает, дело то житейское.
Настоящая трагедия, с перестрелкой и тремя трупами, произошла в ту же ночь дома у лейтенанта Петрова, куда на огонёк и на палочку чая, (воспользовавшись отсутствием хозяина дома), заглянул, истосковавшийся по женской ласке старый холостяк, замполит Шагин.
Когда уже было выпито и марочное вино, и перемерены все наряды, а на ухоженном пальчике, красовалось дивной работу восточных мастеров золотое ажурное кольцо, внушительного размера - входная дверь, открытая ключами, предательски скрипнув, открылась, впустив в квартиру своего хозяина. Скрипа входной двери, никто из любовников не услышал, не до того было, кувыркающимся на хозяйской кровати людям. Они её так разогревали, что ещё немного и пошел бы дым. Лейтенант этого не стал дожидаться. Достав пистолет, он расстрелял, почти, всю обойму в любовников, а последний патрон оставил себе.
Что-то не то было с некоторыми нашими замполитами - то боевой корабль неизвестно, куда и неизвестно, зачем угоняли, то пили беспросветно и беспробудно от скуки, то жизнь портили всему личному составу, сея интриги и подозрительность.
Автора этих рассказов, за то, что он делал морякам наколки, один из таких деятелей, (решив оправдать на корабле своё никчемное существование), чуть не загнал в дисбат.
Послесловие:
Я был после службы на своём первом корабле. Сказать, что увиденное повергло меня в шок, значит, ничего не сказать. Он был разграблен, а потом подожжён и это ему ещё «повезло», он остался на плаву, другому кораблю повезло меньше, его просто продали туркам на металлолом. Да и Вы сами, наверное, знаете массу подобных примеров.
Матросам попить и погулять, после честно выполненного долга на боевой службе, было нельзя. А вот развалить и распилить Флот - это запросто. Как написал в социальной сети мичман Савельев, предавший свою Родину Украину, когда его в этом упрекнули: «Мне же семью надо было кормить».