Если бы Флойд решил прикинуться дурачком, думаю, я приняла бы решение прямо тогда. Но он не стал этого делать, во всяком случае, не больше, чем того требовала неопределенность моего вопроса.
— Что — почему?
— Начни с пещеры.
Мы смотрели на лик Сатурна, висящий над Впадиной. На несколько секунд Флойд погрузился в раздумья, но я уже достаточно повзрослела и знала, что ему нужно время. Как, собственно, и мне. Время — это мысль, но иногда это еще и информация. Это я узнала от Флойда. В таком месте, как это, информация — вид с вершины, которым наслаждаешься, чтобы мысль наполнилась смыслом.
— Отчасти потому, что мне всегда хотелось знать, каково это, — сказал он. — В смысле, какими были их последние секунды.
«Их» могло означать только одно. Флойд никогда не упоминал своих родителей прямо — он вообще редко говорил о них.
— Но?
— А в основном… мне хотелось узнать, смогу ли я с этим справиться. — Он помолчал, глядя вдаль. — Если чего-то боишься, то рано или поздно с этим необходимо встретиться лицом к лицу. Иначе страх становится навязчивой идеей. — Он усмехнулся. — Вроде как у тебя насчет Рудольфа.
— Верно, но только я оказалась права. На этот раз он не засмеялся.
— Да, тут я должен признать твою правоту. — Он смотрел на кольца Сатурна. — Но я тоже был прав. Я не о Рудольфе, нет… А о том, чтобы бросить вызов пещере. Может быть, когда-нибудь я вспомню все, но я и так помню достаточно. Я полез в тот туннель. Очевидно, я пролез его насквозь и выбрался на другом конце, иначе не стоял бы здесь. Именно это мне и требовалось — отыскать другую сторону.
Никогда еще не слышала от него такой долгой речи, но мне этого было недостаточно.
— А какое это имеет отношение к роскошным отелям и всему прочему?
— Думаю, настало время двигаться дальше. У Урана есть кольца, много лун и несколько сотен человек, которым понадобится буксир. Хотя нам даже не потребуется работать, если Ван Делп отвалит хотя бы часть тех денег, которые ты из него выцарапала.
— А куда он денется? — Если он теперь изменит своему слову, уж я постараюсь, чтобы вся система узнала об алмазе.
— А может, нам вообще стоит помахать всем на прощание и отправиться к Нептуну?
— Даже так?
— Ну, для этого понадобится встать в очередь на электромагнитную катапульту. И запастись всем необходимым здесь, где все дешево.
— Но какое это имеет отношение к пещерам?
Флойд стал перебирать камни рукой в перчатке. Я отключилась от его чипа, и он неплохо справился сам. Фактически, я ему уже не нужна. Скоро он снова станет прежним атлетом и никогда не узнает, как сильно я ему помогла.
— Мне здесь становится тесно, — пояснил он. Взяв камень, он принялся вертеть его в руке. — Слишком много людей, они давят на меня со всех сторон. В пещере я мог просто сказать: «Ладно, это временно». Но здесь все будет только хуже. И от этого у меня такое чувство, будто я угодил в капкан.
— Может быть, именно это чувство тебе следует преодолеть?
Он бросил камень — изо всех сил. Неуклюже и не совсем в том направлении, куда хотел, по настильной траектории. При низкой гравитации камень будет виден еще долго.
— Может быть… когда-нибудь. — Он взял еще один камень и тоже его швырнул. На этот раз лучше, хотя до совершенства пока далеко. Но, похоже, новые нейроны уже наконец-то прорастают в им-плантированную сетку. — Но не сейчас.
— А мне уже двадцать один год, — сказала я.
Когда Флойд говорил о том, что словно попал в капкан, его сердце билось чаще. Теперь у него снова подскочил пульс.
— Ты собираешься меня покинуть?
Я задумалась, понимает ли он, что это значит: операция, а не просто копирование по Сети. Мои чипы придется физически извлечь, а я при этом останусь включенной и буду управлять процессом. Но я никогда не сомневалась, что он отпустит меня, если я попрошу.
Даже если я уйду, то все равно останусь привязана к нему. Юридически я всего лишь вещь — имплантант Флойда, с которым он волен делать все, что пожелает. Если он перестанет вести себя как мой владелец, кто-нибудь может попытаться заявить на меня права, как на бесхозное имущество. Но Флойд не будет пытаться удерживать меня. Он слишком большой индивидуалист, чтобы отказывать в такой же свободе другому, даже если этот другой — всего лишь комбинация электромагнитных полей, желаний и мечтаний.
Так чего же я хочу?
— Да, — сказала я. — Нет. Черт побери, я не знаю.
Я снова поискала информацию от горы Зебра, Сатурна, Впадины, от всего вокруг — но там не оказалось ничего нового. Так чего же я хочу? Оказаться в теле робота? Его придется делать на заказ, иначе мне светит лишь тело робота-ремонтника или что-то еще хуже. Стать Бритни-кораблем? Из меня получился бы неплохой пилот буксира: не нужна система жизнеобеспечения, не нужна пища. Половина денег Рудольфа станет моей, а если Флойд отправится на периферию системы, то здесь понадобится буксир. У меня хватит денег, чтобы его купить.
Или же я могу направиться к центру системы. Мне всегда хотелось увидеть Землю — реальную, а не по видео. Компьютерная фирма, где написали мой исходный код, расположена там, но я не помню Землю. Меня не активировали, пока не имплантировали в тело менеджера на заводе по переработке летучих веществ на Ио — того самого, у кого Флойд меня купил пару лет спустя.
Итак, чего я хочу? Летать? Быть свободной? Делать то, чего желаю я? Половина фильмов, которые я смотрела, была об этом.
— Тебе не надо решать сейчас, — сказал Флойд. Он был прав, но по какой-то причине его слова стали фокусной точкой, которую я не отыскала на далеком горизонте.
— А я хочу сейчас! — Мне вспомнились все фильмы, где женщины топали ногами. Возможно, наличие тела дает определенные преимущества. Пусть не все, но хотя бы часть. — Ты обращаешься со мной, как с рано повзрослевшим ребенком. Но я всегда была больше чем ребенок, а теперь и вовсе выросла и стала взрослой.
Флойд опять долго молчал — впрочем, моя скорость обработки мыслей сейчас находилась в кризисном режиме, поэтому несколько тысяч миллисекунд показались вечностью.
— Получается, что я вроде как силой затащил тебя в ту пещеру? — спросил он.
— Еще с какой, — подтвердила я, удивив нас обоих моей страстностью.
На этот раз вечность растянулась на несколько секунд.
— Решать тебе. — Еще одна вечность, даже дольше предыдущей. — Но мне будет тебя не хватать. — Пауза. — Я еще никому такого не говорил. Никогда.
Вспоминая потом эту сцену, я так и не смогла решить, насколько была близка к тому, чтобы уйти. Я знала лишь, что испытывала чувство, словно бродила по собственной пещере без карты. Я возникла благодаря чуду. И я в долгу перед этим чудом — перед Богом, если хотите, — чтобы оно не пропало зря. Стать кораблем будет здорово, но лучший ли это способ использовать чудо? Я превращусь в еще одного Флойда, с той лишь разницей, что стану летать по внешней системе самостоятельно. А с Флойдом моя уникальность и неповторимость удваивалась. И мне тоже будет его не хватать.
— Если я останусь, то мне нужно, чтобы со мной обращались как с равной. Свобода принадлежит не только тем, у кого есть ноги. Камера на шлеме качнулась: Флойд кивнул.
— Да. — Он помолчал. — Так это означает, что ты не хочешь лететь к Урану?
— Я этого не говорила. Я просто хотела, чтобы меня спросили.
Когда-нибудь я и в самом деле захочу отправиться на Землю. Но вовсе не обязательно сегодня. Вот то сообщение, которое содержалось в картине, открывающейся с вершины горы. Оно менялось, развивалось, росло. Но не мгновенно. Сейчас жизнь все еще может предложить много интересного во внешней системе, равно как и во внутренней. И как знать, может быть, однажды, когда я настолько повзрослею, что мне понадобится сбалансировать «внешнюю» с «внутренней», Флойд тоже будет к этому готов. А если нет… что ж, у нас с ним будет много миллисекунд, чтобы это решить.