Я опять кашлянула.
— Гм, да… Случайность оказалась роковой, — вернулся к теме маэстро, — поскольку звёздная странница призналась, что может менять реальность, и предложила Мэйз награду за освобождение. Я, кстати, сразу был против извлечения прибыли из чужой беды, но Мэйз поддалась искушению. Её условие было выполнено, диплом признали лучшим за всю историю академии… Но Мэйз не отпустила пленницу. Она захотела стать деканом своего факультета…
— Пожелала она стать столбовою деканкой… — пробормотала я. — Я, кажется, догадываюсь, что было дальше. Кем ваша Мэйз захотела стать потом?
— Ректором Академии, — кисло произнёс маэстро. — Я уговаривал её… но Мэйз понесло… она всегда была страстной натурой…
Я нахмурилась. До меня стало доходить.
— Погодите… То есть, вы хотите сказать, что это ваша невеста нарушила магическую клятву? Но вы же были ни при чём! Что же случилось с вами?
— Мэйз требовала всё большего и большего, и когда она пожелала себе могущества звёздных странников, сущность разгневалась, взмахнула хвостом и вернула реальность в исходное состояние. О случившемся помнили лишь мы с Мэйз. Но моя невеста превратилась в большую мохноногую паучиху. Сущность сказала, что раз Мэйз так ловко плетёт сети, то пусть это будет её занятием до конца жизни.
— Ой! — сказала я. — В мохноногую!
— Потом сущность разрушила путы, удерживающие её, поскольку набралась сил… ну, и ещё, отчасти потому, что нарушение договора ослабляет магические связи…
— Ой…
— Но тут вперёд выступил я и заявил о своём желании взять на себя расплату по нарушенному договору…
— А разве так можно?
— Сразу видно, что вы из другого измерения. Это право любого мага… только вот желающих маловато. Но я пожелал. Мэйз — она была хорошенькая, как статуэтка, и потом, для женщин внешность играет большое значение… и вдруг такой удар… для неё жизнь была бы кончена… а я… моя физиономия была самой заурядной, физической привлекательностью я не мог похвастаться даже в молодые годы. Я был готов пожертвовать собой. В конце концов, я мог бы творить из паутины… Мне кажется, это было бы даже интересно. Сущность захохотала и сказала, что быть по сему, но паучиной сути во мне нет.
— И?
— Как видите. — Себастьян Лампль обвёл рукой вокруг серой морды. — Вот что во мне увидели. Когда всё закончилось, и Мэйз обрела прежние фигурку и личико, а я стал тем, кого вы видите перед собой, мы бросились к ногам царственной четы и честно рассказали обо всём, что с нами приключилось. Королева Елена великодушно оставила за мной место своего главного портного. Я обязан ей по гроб жизни.
Я поняла, что Елене будет передано каждое слово из нашего разговора, включая кашлянья и ойканья. Но моё отношение к маэстро уже ничто не могло поколебать.
— Вы благородный человек, маэстро Лампль, — сказала я. — Не каждый поступил бы так на вашем месте. А что же Мэйз? Где она сейчас?
Маэстро пожал плечами.
— Дома, полагаю. Мы поженились. У нас шестеро дочерей, младшие сейчас вернутся в мастерскую. К осени ждём прибавления семейства… знаете, это так неожиданно… после стольких лет… надеемся, это будет мальчик.
— О-о-о… — умилилась я. — Это же настоящая любовь, маэстро Лампль!
— Да, после рождения третьей дочери я поверил, — ответил маэстро. — До того я подозревал, что это чувство долга или жалость. А теперь, леди Данимира, когда ваше любопытство удовлетворено, может, мы перейдём непосредственно к цели вашего визита? Принц Кайлеан скоро вернётся, и хорошо бы нам управиться к тому моменту.
Я расправила плечи, сдвинула пятки и всем видом изобразила полную боевую готовность.
— Конечно-конечно. Что будем делать? Мерки, наверное, не надо снимать? Вся предоставленная одежда сидит идеально. Но вы же сами видите, — я провела рукой по своему нефритовому платью.
— Да, все измерения уже произведены и дополнительных не требуется. — Он махнул, на миг возникло и исчезло ненавистное изображение в вытянутых рейтузах и с копной спутанных волос. (Я скрипнула зубами, заставив себя промолчать.) — Прежде всего нужно определиться с концепцией. Какой вы видите себя на балу? Чего ждёте от этого вечера?
Долго думать не пришлось. После объяснений Кайлеана неизбежность моего присутствия на балу стала очевидной, и некоторые соображения по этому поводу у меня уже имелись. Но я не торопилась излагать их сразу.
— Скажите, а есть ли у вас какие-либо изображения с предыдущих балов? Я бы сперва хотела представить картину в целом. Может, фотографии светской хроники в журналах или что-то вроде того? Что-то же должно оставаться в анналах?
Себастьян Лампль подошёл к застеклённому шкафу, открыл дверцу и взял с полки большой прозрачный кристалл, в сердцевине которого что-то пестрело. Кристалл маэстро поставил на стол в центре мастерской.
— Прошлогодний бал в честь дня рождения короля. Идите-ка сюда, — позвал он. — Надо находиться рядом с видеокамнем. И постарайтесь ничего не трогать. Изображение довольно прочное, но со временем от многочисленных прикосновений может начать портиться.
Я подошла и замерла в ожидании. Маэстро провёл ладонью над кристаллом, что-то над ним произнёс. Пёстрое пятно внутри камня начало увеличиваться, и вдруг вихрь ярких красок вырвался на свободу и закрутился вокруг нас. Мастерская наполнилась музыкой и голосами, слитыми в единый гул. Я изумлённо ахнула, озираясь, — мы стояли в центре бального зала, в толпе мужчин и женщин, одетых в пёстрые наряды. Некоторые стояли группами, некоторые прохаживались. Одна брюнетка, прекрасная как видение, пошла прямо на нас, и я спешно уступила ей дорогу. Когда она проходила, край её лёгкой накидки коснулся моей руки, я уловила тонкий и сладкий аромат духов. Эффект присутствия был полным, я действительно находилась на королевском балу.
— Какая красота! — воскликнула я.
Маэстро скептически дёрнул усами.
— Ну, допустим, не всё здесь такая уж красота. Взять хотя бы творение молодого Сабса. — Он указал на даму в чёрном, хохотавшую неподалёку в компании мужчин.
Я подошла поближе и оглядела её со всех сторон.
На мой взгляд, наряд был роскошный… правда, роскошный… ну, может быть, немного чересчур смелый. На голове дамы красовался эгрет, украшенный длинными чёрными перьями, похожими на страусиные. Перья ниспадали на смуглую, наполовину обнажённую грудь, сквозь красивую полупрозрачную юбку виднелись очертания стройных ног.
Маэстро Лампль тоже подошёл.
— Но ей есть что показать. Почему бы и нет? — философски сказала я. — Может, это у неё такой способ пошалить и повеселиться. А где ещё веселиться, как не на балу.
— Это графиня Амалия Леруан. Ей сто двадцать. Её праправнучке двадцать, и что хуже всего — это всё знают.
— Но женщине столько лет, насколько она выглядит, — вспомнила я вычитанную где-то сентенцию. — А выглядит леди Леруан превосходно. Я бы нипочём не догадалась сколько ей.
— Да, магическая вуаль на графине высочайшего качества. Однако в её положении я бы не стал уповать на сексуальность. Без вуали леди выглядит далеко не так соблазнительно… далеко не так… но огонь всё ещё горит… если вы понимаете о чём я говорю…
— Думаю, что понимаю. Вы про неукротимый дух?
— Именно. Я бы сделал акцент именно на это. Леди Амалия утратила молодость, испугалась и этот испуг постоянно отражается в её туалетах… — Он досадливо поморщился. — Это всегда так понижает класс… надеюсь, вы понимаете. Я бы вернул ей уверенность в себе. Но пришлось отказать графине, количество моих клиентов крайне ограничено. И тогда она обратилась к Эллиану Сабсу, он сотворил это. Допустим, местами недурно… эгрет неплох… но за версту видно — мастер пошёл на поводу у заказчика. — Маэстро глядел на хохочущую Амалию и кривился, будто ел лимон. — Впрочем, я не виню мальчика. Эллиан ещё не научился управлять желаниями клиентов, а натиску графини покорился бы и горный тролль.