— Привередливая вы, леди Данимира, — хмыкнула Дрю. — У нас тут, понимаешь, пол Эрмитании по принцу Кайлеану сохнет, а вы… — Она скорчила надменную физиономию. — «Разумеется, нет!»
— А другая половина сохнет по принцу Химериану? — сказала я первое, что пришло в голову, чтобы отвлечь Дрю от наших с Кайлеаном отношений. Сейчас я была не в настроении делиться интимными переживаниями. Нынешний вечер напоминал чашу, наполненную драгоценными минутами, и мне не хотелось расплескать ни капли.
— Конечно, — убеждённо сказала Дрю. — Даже гораздо большая половина.
— Ещё бы, — безразлично сказала я, — такой красавчик.
— Не только поэтому. — Дрю огляделась по сторонам и заговорила вполголоса: — Принц Химериан весёлый… и он как-то… попроще. Ваш-то, сумрачный такой всегда, и все у него должны по струнке ходить. Говорят, у него вместо сердца счётная машина, и он никогда ничего не делает просто так. Даже удивительно, что он так к вам привязался. В смысле, что у него вообще, оказывается, чувства есть.
Скрипучим жабьим голосом я сказала:
— Что ж тогда пол Эрмитании по принцу Кайлеану сохнет, если он такой-рассякой?
— Принц есть принц, — поучительно заметила Дрю, — по нему положено сохнуть. К тому же внешне он ничего такой, интересный. И, главное, не жадный.
Я вспомнила, как мы с Кайлеаном танцевали, и его смеющиеся глаза напротив, и мне снова не захотелось обсуждать наши отношения.
— А расскажи-ка мне лучше, Дрю, как получилось, что королева Эрмитании — мать Кайлеана, а не Химериана? Мать Химериана, она что, тоже умерла?
— Ну да. А вы не знали?
— Откуда. Я вообще ничего не знаю, я же иностранка.
— Тогда слушайте.
Я забралась под одеяло и села, обхватив колени руками, Дрю опустилась на постель и приняла такую же позу.
— Только это неофициально, — предупредила она.
— Но народ в курсе, — кивнула я.
— Да! — обрадовалась Дрю моей понятливости. — Когда первая королева Линор преставилась в родах, король Георгиан вручил наследника Леара нянькам и воспитателям, а сам не женился долго, хотя в дамах сердца недостатка не испытывал. Вы только не вскакивайте и не вопите, но тогда-то он договор этот и придумал, про забывание.
Я промолчала.
Убедившись, что с моей стороны ничего не последует, Дрю продолжила нараспев:
— Как-то раз в одном из южных королевств увидал он Шайну, черноволосую черноглазую чародейку, красоты необыкновенной, сошёлся с ней и привёз её в Эрмитанию. И так прикипел душой к южанке, что зачал с ней сына и вознамерился жениться, хоть происхождения Шайна была невысокого.
Я пожала плечами.
— Ну, молодец, в принципе. Поступил как нормальный человек.
— Но тут из северных земель прибыл с дружеским визитом старый союзник короля, и дочь с собой привёз — принцессу Елену, тоже чародейку не последнюю. Пригляделась Елена и увидела, что опутан Его Величество чарами дурманными, прикручен к Шайне любовной проволокой колючей. А как сняла Елена приворотные чары, так сразу и прозрел король и ужасно разгневался, что покусились на его свободную мужскую волю. В общем, заточил король Георгиан коварную чародейку в далёком монастыре на острове, в озёрном краю, а сам вскоре женился на принцессе Елене. Едва бастард Шайны появился на свет, как отняли его у матери и забрали во дворец, чтобы воспитывать как королевского сына. Елена приняла Химериана, как до этого стала матерью Леару.
— Даже и не знаю… — задумалась я. — С одной стороны, правильно, чего ребёнку в тюрьме расти, во дворце, наверное, лучше, с другой стороны — мать есть мать, без неё никак… Жуть какая!
— Это ещё не самая жуть, — радостно сообщила Дрю. — Слушайте дальше. Через год и королева Елена родила сына, принца Кайлеана Третьего. Его Величество Георгиан Второй был счастлив без меры, и вся страна ликовала и праздновала это событие десять дней. Слухи об том дошли до озёрного края. Шайне удалось обольстить стражника, с его помощью она бежала из заточения. В столице чародейка хитростью пробралась во дворец, в детскую младенца Кайлеана и начала читать над ним заклинание зловредное. Внезапно вошедшая Елена увидела это, набросилась на Шайну и помешала ей закончить ворожбу. Сцепились две чародейки не на жизнь, а насмерть… Ну вот, победила Елена, жена короля.
— А Шайна?
— А Шайне пришёл конец.
Я похлопала глазами.
— То есть ты хочешь сказать, что мать Кайлеана убила мать Химериана?
— Ну да, именно так всё и было.
— Ужас какой, — прошептала я. — А Химериан знает?
— Конечно, знает.
— Точно, — вспомнила я. — Кайлеан говорил про чувство вины… о-о-о… теперь понимаю…
— Это дело известное. Наша королева принца Химериана всегда баловала. Гораздо больше чем собственного сына.
— Ещё бы… В какой сложной ситуации она оказалась… На её месте я бы, наверное, так же себя вела… Знаешь, Дрю, при первой встрече мне королева не очень понравилась… ну, не то что бы совсем не понравилась, но как-то так… — я пошевелила пальцами, — показалась надменной и неприветливой, поэтому я решила, что она всегда такая. А теперь думаю, что была к ней несправедлива. Жизнь у неё сложная. Как говорится, богатые тоже плачут.
— Ну, вы с королевой не очень-то расслабляйтесь, — посоветовала Дрю. — Всё-таки вы её единственного родного сыночка с пути истинного сбиваете.
— Я её сыночка с пути сбиваю?! — изумилась я. — Это её сыночек меня сбивает! Со своими поцелуями! Я, если хочешь знать, даже пару раз думала, не пожить ли нам во грехе, пока невесты подходящей на горизонте нет… А ведь знаю, что дурость всё это, и закончится скверно…
Дрю взмыла вверх, описала несколько кругов, снова приземлилась у меня в ногах и выпалила:
— Я сейчас такое скажу… А вдруг он на вас жениться хочет? Это, конечно, невероятно… но принц Кайлеан странный… и упёртый.
— Ага. На мне только странный и упёртый человек захочет жениться. Спасибо, Дрю.
— Я про то, что уж если принц чего захочет, его никто не остановит. Ни король, ни королева, ни вообще никто на свете.
— Сам себя он остановит, — мрачно сказала я. — Иначе, представь. Вот поженимся мы, а лет через пять очнётся он в Муроме…
— Где?
— В Муроме. Есть такой старинный город в моей стране. Не очень большой, но красоты необыкновенной. Там при историко-краеведческом музее библиотека есть, в ней и обычный фонд интересный, много редких рукописей, а магический спецхран вообще мечта библиотекаря. Главная хранительница магического отдела — мамина знакомая. Ольга Олеговна маме говорила, что может похлопотать и взять меня к себе после того, как я институт закончу. Я б почла за счастье. Так вот… смотрит, значит, по сторонам Кайлеан Георгиевич — а кругом Муром белокаменный, небо синее, деревья столетние шумят… И тут навстречу я иду, с реки Оки. Коса на грудь перекинута, на плече коромысло… а за юбку пятеро детей держатся, один другого меньше…
— За пять лет — пятеро детей?
— Думаешь, мало? Хорошо, добавим двойняшек — семеро за юбку держатся. И все семеро деревянными ложками машут — дети-то у нас сызмалу ложки вырезать будут, на продажу, для туристов, — семья большая, как же без приработка. И вот, машут они ложками и кричат — «Папа, папа, мы есть хотим!». И Кайлеан Георгиевич потерянно так — брови домиком — спрашивает: «Жена моя, где мои мечты, где моё королевство?» А я ему показываю на детей и отвечаю: «Вот твоё королевство, муж мой!..»
Выслушав меня, Дрю вдруг сказала:
— Господи, хорошо-то как!
Я скривила губы и горько проговорила:
— Чего хорошего, Дрю! Ну сама подумай, что Его Высочество Кайлеан Карагиллейн Третий будет делать в Муроме? На печи лежать? Да он со скуки всё кругом по кирпичику разнесёт, а ведь эти кирпичики — наше национальное достояние. На это я пойти никак не могу.
Дрю фыркнула.
— Плохо вы, леди Данимира, знаете нашего принца. Он нигде не пропадёт. Хотя, — она махнула рукой, — насчёт своих кирпичиков можете вообще не волноваться, никто в ваш Муром не поедет. Это вы в Эрмитании останетесь.
Я закатила глаза к потолку.