— Тебе же нравится?
Да, Кайлеан Георгиевич являлся личностью демонической, с изрядными перекосами в характере от непомерной магической мощи и чересчур высокого социального статуса… а так же, по моему убеждению, его сильно портил общенародный трепет перед вышеописанным сочетанием благ, дарованных судьбой. Но было в его натуре что-то такое, что позволяло надеяться, — некое глубинное джентльменство не позволит Его Высочеству ответить отрицательно на подобный вопрос.
Он начал двигаться, обходя меня сбоку, я поворачивалась к нему, как цветок поворачивается к солнцу.
Он разглядывал меня, я — его.
Не было никакого смокинга, а были чёрный кожаный камзол поверх тёмно-серой шёлковой рубахи, перетянутый широким ремнём с массивной квадратной пряжкой, узкие тёмно-серые брюки, заправленные в высокие чёрные сапоги, и плащ, скреплённый серебрянной фибулой, — длинный плащ до самого пола, цвета мокрого асфальта, но с изнанки будто полыхало пламя.
И, разумеется, корона — серебряный обруч с зубцами в виде наконечников копий.
Треклятая корона, без которой всё было бы так просто.
— У тебя плащ с кровавым подбоем, — сказала я.
— Символизирует стихию, — ответил он со вздохом, — подземный огонь. У меня такая же стихия, как у предков, чьё имя я ношу, — Кайлеана Первого и Кайлеана Второго. Эта одежда — точная копия их парадной одежды, включая цвета. Традиция, прах её побери. Я пять лет боролся за право не напяливать это по торжественным дням, а носить нормальную современную одежду! И вот, когда я добился своего…
Такое возмущение, такая трагическая нотка прозвучали в этих словах, что я засмеялась.
— Тогда появилась я и забраковала твой смокинг… бедный, бедный… бедняжечка… — Я подошла и провела рукой по ремню, пересекавшему грудь, — ножны с каким-то оружием висели у него на боку. — Ну прости, я не знала, что это больной вопрос. Что это за кожа?
— Мой первый василиск. Выгляжу персонажем из комикса, — проворчал Кайлеан. — Но ты же хотела чего-то экзотического.
— Прекрасно выглядишь, — возразила я. — Только в сапогах и плаще стал в два раза больше. Просто человек-гора. Ты так и не ответил. Тебе нравится, как я выгляжу?
Он снова напрягся.
— Нравится. Может быть, даже слишком. Но иди сюда, — он взял меня за локоть и увлёк к зеркалу. — Видишь?
Я понимала, что он хотел сказать. Сейчас рядом с ним — таким всем из себя монументальным, в плаще и короне — должна была находиться благородная принцесса. А стояла легкомысленная особа с воздушными кудрями, сверкая бахромой словно певичка из кабаре.
— Вижу. Мы не подходим друг другу. Но ведь это было ясно с самого начала, не так ли? Так стоит ли притворяться парой?
Чуткий Кайлеан Георгиевич сразу же уловил подтекст и немедленно сдал назад.
— И всё же мы вместе. Не смотря ни на что.
— Да, вместе не смотря ни на что. Хотя бы на этот вечер. И не надо злиться… нельзя контролировать всё на свете. Особенно женские наряды. Надорвётесь.
По лицу Кайлеана пробежала тень. Видно было, как сильно ему хочется контролировать всё на свете.
— И всё равно платье должно было быть другим.
При виде такого упрямства я вдруг ощутила, что мне всё равно, что там у кое-кого на голове — корона или кепка, пора было пускать в ход тяжёлую артиллерию. Я на несколько секунд приподняла подол и вытянула ногу, продемонстрировав всемирному контролёру подвязку с золотым маком.
— Ну как можно было одеть это с тем платьем, сам посуди?! Пришлось поменять имидж.
Адекватным ответом на это бредовое заявление мог быть только такой же бред. Но Кайлеан Георгиевич не был искушён в искусстве театра абсурда. Он только молча вытаращился на меня и явно не находил подходящих слов. Зато его глаза с загоревшимися углями сказали обо всём.
— Данимира, — через какое-то время хрипло вымолвил Кайлеан, — если ты ещё раз так сделаешь, ни на какой бал мы не пойдём. А пойдём мы во-он туда, — он указал в сторону спальни, — и я точно знаю, что не пожалею о замене. Ты, кстати, тоже.
Тут сердце моё ёкнуло. Я попятилась и послала ему стоп-сигнал, дунув на воображаемую спичку.
— По-моему, это бал в твою честь. Как ты себе представляешь…
— Я очень хорошо себе всё представляю, — зловеще зашипел Кайлеан. — А вот ты, видимо, нет. Немедленно иди сюда, бери меня за руку и отправляемся на бал сейчас же. Пока я не передумал.
— Я боюсь. Я к тебе подойду, а ты вообразишь бог знает что…
— Боится она! А платье задирать не боялась!
Он всё ещё порыкивал, но огни в зрачках пригасил. Я осмелела.
— И пообещай, что не будешь пилить Элломиану.
— Хорошо, вопрос закрыт, обещаю. Иди сюда.
Достигнув желаемого результата, я нежно улыбнулась Кайлеану, порхнула к нему и взяла под руку.
— И вовсе незачем было так кричать и топать ногами. Сказал бы сразу, что я чудесно выгляжу. Впрочем, я тебя прощаю. Это у тебя нервное, от осознания моей красоты.
Он покосился мрачно и веселья не разделил. Через секунду мы перенеслись под открытое небо, в тёмный вечерний сад, в начало длинной аллеи, по обеим сторонам которой на равномерном расстоянии друг от друга стояли котлы с пылающей в них смолой. Двойная череда огней уходила, казалось, к горизонту, туда, где высилась чёрная громада замка Карагиллейнов.
11
— Мы пойдём на бал отсюда? — Я поёжилась, глядя вдаль. — Может, вызовем тыкву?
Кайлеан оставался серьёзным.
— Это Аллея королей, мистический путь. Его надо пройти, так принято. Не бойся, расстояние здесь величина незначительная. Думай о чём-нибудь важном, не суетном… это тоже часть ритуала.
Думать о чём-нибудь важном в бальном платье и одинокой подвязке для чулка? Когда у тебя не просто глаза, а «смоки айс», и на губах голливудская помада «алый атлас»? Я украдкой провела пальцами по очертаниям цветка на бедре… Предложение показалось мне трудновыполнимым. Нелёгкая всё-таки жизнь у этих Карагиллейнов… ритуалы, тайны, мистические пути к танцполу… Лично меня вполне бы удовлетворил скромный выход из лимузина и двухминутное шествие по красной дорожке. Да что там! На королевский бал я была согласна попасть даже через тот задний хозяйственный двор, который уже видела раньше.
Я вновь посмотрела вдаль.
Далеко впереди — прямо над замком — переливалось скопление радужных водоворотов, образовывая в тёмном небе обширную световую прогалину. Надо полагать, ради празднества были задействованы нешуточные магические резервы.
— Ну что ж… веди меня, Вергилий.
… Мелкий гравий отчётливо хрустел под ногами, будто мы шли по обычной парковой аллее, будто и не пылали по обочинам злые адские огни. Но в неверном свете деревья и кусты по сторонам казались стенами, за которыми притаились фантастические ночные твари — в глубине зарослей загадочно шелестело.
Вначале я действительно старалась думать о несуетном, трудно представить что-либо менее суетное, чем великолепные Дантовы строки: «Земную жизнь пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу». Вскоре (поскольку половина земной жизни, по правде говоря, казалась мне чем-то весьма отдалённым) мысли плавно переместились в другую область, тоже важную, но, как я догадывалась, более суетную.
… Он сказал, что я не пожалею, глядя на дверь спальни. Таким уверенным тоном. Ещё бы! Бассейн с лавой раньше был пересохшим. Очевидно, на балу будет немало тех, кто вселил в Его Высочество такую уверенность. Скорей всего, это будут кареглазые брюнетки или шатенки… королева, вроде бы, намекала, что я не во вкусе её сына. Все они, конечно же, вне зависимости от цвета волос, окажутся сёстрами Золушки — глупыми, заносчивыми, вульгарными… в глубине души я знала, что это неправда., но думать так было приятно. Кайлеан был солью Эрмитанской земли, он мог выбирать лучших из лучших. Мне внезапно вспомнилась Ксюша, Ксения Михайловская. Роскошная, бесконечно уверенная в себе красавица… опытная и раскованная в постельных утехах… Вероятно, именно такие девушки во вкусе Кайлеана. А я… окажись мы там, за дверью, на которую он смотрел столь жадно… что я смогла бы ему дать, кроме кратковременного всплеска энергии, своей потерянной девственности? Тут мои мысли приняли ещё более суетный оборот. Интересно, его пентаграмма жжётся? Если погладить по голой груди, прочертить пальцем по красным линиям?..