Тут я замолчала, потому что увидала, как неподалёку из зеленовато-коричневой глубины вынырнула рыбка — золотисто-оранжевая, с красиво развевающимися плавниками и хвостом. Она напоминала изящную акварель китайского художника… ожившую акварель… я опустила ладонь в воду.
Подавив желание подманить её, сказав «цып-цып-цып», я спросила:
— А это вы, да?
Рыбка подплыла поближе и зависла, неспешно шевеля плавниками. Вокруг неё прямо у меня на глазах образовалась заводь из кувшинок — круглые листики и белоснежные цветы появились из-под воды.
Гармоничность явления меня приободрила. Мог ведь заявиться и крокодил, окружённый пираньями.
— Ладно… допустим, это вы… Так вот — по-другому и не могло случиться! Как можно было его не полюбить? Взгляните, он во-о-он там, на траве… извините, Кайлеан не может подойти… он вообще принц и этикету обучен… просто плохо себя чувствует… но правда он прекрасен?..
В сущности, призыв взглянуть на моего избранника являлся безусловной риторикой и рыбка продолжала безмолвно перебирать плавниками на одном месте, но венчики кувшинок развернулись в сторону Кайлеана и даже будто бы приподнялись на своих стеблях.
Воодушевлённая, я зашептала горячо:
— Я знаю, что он бывает несносен — эгоцентрик, и скрытный ужасно, и манипулятор, и вообще не верит в равенство людей… и, возможно, в его прошлом есть тёмные пятна, но вот мы только что пережили нападение монстра — и посмотрите — он весь изранен, а на мне ни царапины! Он позаботился о том, чтобы я осталась невредимой. Он вернул мне человеческий облик, вытащил из магической ловушки, а теперь помогает вернуться домой… Он старается! Я даже горжусь им иногда — столько добрых дел, и это с его-то характером! Так случилось, что сначала я полюбила в нём звериное, а теперь люблю его теперешнего… по-другому, но так же сильно… — Я замолчала, рыбка оставалась на месте и тоже молчала. Я неуверенно добавила: — И в любви ведь нет ничего плохого, правда ведь?
Только я собралась развить мысль, что если бы я старушек грабила или сиротские приюты поджигала, то это было бы совсем другое дело, такого плохого человека можно судить безо всякого снисхождения, — но ведь я этого не делаю! — как вдруг услыхала, что Кайлеан зовёт меня.
Обернувшись, я обнаружила, что он уже не лежит пластом, а приподнялся на локте.
Я обрадовалась и повернулась к рыбке и кувшинкам.
— Ещё вернусь и поговорим, — пообещала я. — Просто сейчас мне домой в Оленегорск очень надо. Но вы подумайте. Может, с этой клятвой можно что-нибудь сделать?..
И в тот же миг кувшинки ушли под воду и золотистая искра исчезла в глубине, оставив ощущение, что у меня только что состоялась беседа с галлюцинацией.
— Ты с кем-то говорила? — спросил Кайлеан, когда я подошла к нему.
— С рыбкой. С маленькой такой, симпатичной, — сказала я полуправду, поняв, что обрушивать на Кайлеана очередной неприятный факт из моей короткой, но бурной биографии в данное время не стоит. Он всё ещё был бледен и выглядел не вполне здоровым.
— Как ты любишь разговаривать с животными, — отметил он. — То паучок в ванной, то рыбка…
— Я люблю животных, — сказала я, — сама такой была. Но оставим это. Как ты себя чувствуешь?
— Скверно. Мне надо в подземелье, — вяло сказал он. — Там мне станет лучше. Стихия поможет.
Я поморгала.
— Ну-у-у… можно, конечно, поискать какой-нибудь подвал…
Он снова упал в траву и забормотал:
— Не подвал. Здесь есть настоящее подземелье. Я чувствую, я знаю. Большие пещеры, туннели… мне надо туда. Я выдохся, а там моя магия воспрянет. Отведи меня в пещеры…
С тревогой я потрогала его лоб. Бредит?
И вдруг догадалась:
— Ну конечно! Метро! Вот твоё подземелье! Здесь рядом станция метро «Спортивная»!
— Метро? — Кайлеан приоткрыл глаза. — Глубоко?
— По-моему, да. По эскалатору надо долго спускаться. Здесь же река рядом, поезда под рекой идут. Но я всё ещё не осмотрела твои повреждения. У тебя одежда в крови… особенно рукав… и с ногой что-то серьёзное…
— Идём. Под землёй мне станет лучше.
— Ты просто спустишься под землю, и тебе это поможет?
— Физиология такая — слишком тесно связана с магией… расплата за высший уровень. А в подземном метро воздух пропитан магией электричества, у которой много общего с магией огня.
Магия электричества? Как много нам открытий чудных готовит просвещенья дух… однако, — подивилась я.
— Да, спускаемся в метро. — Кайлеан осторожно приподнялся и сел. — Там я смогу колдовать. Моя магия вплетётся в уже имеющийся узор и будет незаметна имперским наблюдателям.
Зачем колдовать в метро, я понятия не имела, но, видя как бледен Кайлеан, не стала допытываться. Раз для облегчения состояния ему надо было оказаться под землёй, значит так тому и быть.
— Будут ли понимать тебя так же, как меня в твоей стране? — спросила я на всякий случай, помогая ему подняться.
— Обмен был обоюдным, — кивнул Кайлеан. — Твой язык — и мой теперь.
Когда я восстановила и укрепила наши вуали, мы поковыляли к метро.
Перед входом в вестибюль я попросила его собраться и применить все навыки хождения в разведку, чтобы беспрепятственно миновать досмотр у турникетов. Он вяло кивнул, я с тревогой поняла, что даже короткая прогулка истощила его силы… надо было срочно спускаться под землю.
Я поволокла Кайлеана, как муравей тащит на себе полудохлого жука. На гранитных ступенях он чуть не упал. Я стиснула зубы… только бы спуститься вниз…
У входа во внутренний вестибюль я прислонила Кайлеана к стене и, нервно улыбаясь, выпросила у проходящих молодых людей два жетона. Парни игриво намекали, что жетоны хорошо бы обменять на телефончик, но я оглянулась на Кайлеана и они тоже посмотрели. Кайлеан стоял, скрестив руки на могучей груди, и сверлил весельчаков многозначительным взглядом исподлобья. Даже прислонённый к стенке Кайлеан Георгиевич смог произвести впечатление — молодые люди поскучнели и сразу же пришли к верному выводу, что мой телефончик не так уж им и нужен, они отдали мне жетоны даром… то есть, безвозмездно.
Оставалось проскочить кордон перед турникетами. Что-то подсказывало, что тут не обойдётся без неприятностей.
Дурные предчувствия не замедлили оправдаться — перед турникетами нам наперерез двинулся полицейский.
Это был пузатый пожилой дядечка с лицом простоватым и, вроде, добродушным… и он был магом. Не слишком сильным, но моя маскировка его не обманула.
— В таком виде не пущу! — сказал он, неприязненно глядя на Кайлеана. — Девушка! Уводите своего дружка, пока я его не отправил куда следует. Пускай проспится вначале.
— Ну, пожалуйста…
— Да и вас за нарушение можно привлечь — нечего людям глаза запорашивать. Скажите спасибо, что у меня дочка такая же, жалко мне вас, дурёх… Ай-яй-яй! Такая славная девчушка и связалась с драчливым пропойцей… Слушай, девочка… бросай ты этого типа, пока жизнь себе не испортила…
Он принял Кайлеана за пьяного.
— Дядечка! — Я приложила руки к груди. — Пожалуйста, дядечка! Коля хороший! Коля и не пьёт совсем… — От отчаянья на меня снизошло вдохновение. — К нему просто друг армейский приехал — Серёга из Перми! Они вообще за пивом вышли вчера… в Купчино… а утром — вдруг здесь, на Петроградке… Коля в отпуске, Серёга из Перми в отпуске… а так они и не пьют вовсе!
Полицейский смерил взглядом Кайлеана:
— Где служил, Николай?
Я напряглась, опасаясь, что болезный Кайлеан Георгиевич ответит в духе «когда я на почте служил лесником»… или «в Иностранном Легионе», но он подсобрался, выпрямился и хрипло произнёс:
— Десант.
— А-а-а… ВДВ… — решил дядька. — Не сезон вам ещё в фонтанах купаться… Где ж ты, десантура, надрался-то так?
— В Купчино начали… — обтекаемо ответил Кайлеан.
— А порезал тебя кто?
— Мы с Серёгой отбились, — махнул рукой Кайлеан. — А потом снова выпили… за победу. Отметили.