- Напротив, и даже очень. Поэтому крути скорее, что там дальше.
Дальше тоже ничего вразумительного они не углядели - где-то на пределе видимости мелькало нечто четвероногое и достаточно земноподобное, но ближе осмеливались подлетать только птицы - если, конечно, это были не млекопитающие. С такой-то благодатной силой тяжести здесь должно было обитать множество рукокрылых.
- Далеко и несерьезно, - устало проговорила Варвара. - Вот вылезу из этой консервной банки, попробую на ощупь, поснимаю собственноручно, тогда и разговор будет другой. Да, а с вертолета делали прицельные снимки всего живого?
- Естественно, но сюда не передавали. Сейчас я его верну на подзарядку, тем более что проку с него... Короче, выспишься - и будет тебе снимков по самые ушки. Мохнатенькие твои.
Насчет пользы от вертолета - это он от досады. Собственно говоря, для того и послан был этот разведчик, чтобы по инфракрасному датчику фиксировать все живое, - это был простейший способ обнаружения пропавшего экипажа. Правда, в этом варианте как минимум требовалось, чтобы экипаж был еще жив... Но об этом никто, естественно, вслух не сказал. Гораздо больше надежды было на металл - никаких следов цивилизации с воздуха не обнаружили, так что любой сигнал весьма чувствительного металлодатчика, установленного на вертолете, уже приводил бы к решению задачи. Пряжки на поясах, застежки, возможно - оружие. Нет, не могла чувствительнейшая аппаратура проморгать все это.
И тем не менее никакого сигнала за шесть часов полетов не поступало.
Можно, конечно, было предположить, что всю группу похитили в голом виде, но тот, кто дал сигнал бедствия и совершенно очевидно бросился затем в погоню, - он же не мог это сделать без соответствующего снаряжения и хотя бы десинтора? Не рехнулся же он, в самом деле!
Разгадка напрашивалась, но она была столь нежелательной, что Сусанин вслух ее не высказывал - во всяком случае, перед Варварой, которой все равно несколько часов спать, так уж что понапрасну расстраивать. Но девушка и сама догадывалась: подземные пещеры. Тогда становилось ясно, почему с воздуха никаких лабиринтов не было замечено, - они находились где-то в глубине окрестных холмов.
- Ты там на камбузе не догадалась распорядиться? - проговорил Сусанин деланно безразличным тоном.
- Догадалась. Куда подавать?
За время перелета; длившегося почти сорок часов, никому в голову не приходило заглянуть на камбуз - манипуляции с подпространством ни к еде, ни ко сну не располагают. Варвара вдруг почувствовала приступ бешеного аппетита, но насыщаться перед сном она себе не позволяла с детства.
- Никуда не подавать, - буркнул Сусанин, уже колдовавший с корабельным вычислителем. - Мы там, без отрыва от конфорок... Ты-то спи. Через шесть часов разбужу.
- Чрез три!
- Разговорчики на борту! Сказано - шесть!
Варвара показала его спине язык и захлопнула за собой дверь. На площадку навстречу ей выпархивали отоспавшиеся бодренькие спасатели - "Что там? Как там? Варварушка, есть сигнал?" Как будто сами не догадываются, что сигналы - по нулям.
- Я бы вас разбудила.
Предпоследним из кубрика показался Гюрг. Ничего не спросил, поздоровался сдержанным кивком. Только глаза полыхнули - уж если что у него и осталось прежним, так это искры в глазах. Варвара каждый раз поражалась, насколько ей не приходится делать над собой усилие, чтобы казаться безразличной, - это получалось само собой и, кажется, уже в значительной мере соответствовало действительности.
Она вошла в кубрик и увидела Петерса, стоящего на голове.
- Варенька, еще одну минутку! - проговорил он умоляюще, отрывая от пола руку и показывая палец, - вероятно, для большей убедительности.
- А!.. - только и сказала Варвара, отмахиваясь от него и валясь на последнюю в левом ряду койку.
Была такая мечта - раздеться...
Петрушка тихонечко вышел на руках, ногой осторожненько вдавил клавишу выключателя, и в кубрике стало совсем темно. Но в глубине закрытых век бесшумно взмывали и рушились совершенно белые волны, опадала хлопьями седая пена, и в обесцвеченном небе угасали одно за другим пепельные ложные солнца...
- Просили разбудить. Просили разбудить. Просили...
- Фофель?
- Вафель.
- Спасибо, встаю. Включи свет.
Она подняла руку - свинство все-таки спать не раздеваясь - и посмотрела на часы. Так и есть, проспала без десяти минут пять часов. И никакая тренировка на внутренние биологические часы не помогла, трех часов организму, замордованному всеми этими перегрузками и гиперпереходами, было катастрофически мало. Так что самопробуждения не получилось.
И потом - неужели никто не мог проявить если не галантность, то элементарную вежливость? Посылать в таких случаях скоча это... это... Это порождало недобрые предчувствия.
Она вскочила, сунула ноги в легкие спортивные туфли и вприпрыжку помчалась в рубку. На бегу заметила, что дверь в шлюзовую открыта настежь, не иначе, как что-то грузили. Рубка тоже изменилась: почти вся правая стена была закрыта крупномасштабной картой. Места продольных склеек морщились еще бы, здесь все делалось в отчаянной спешке, - и сразу бросалось в глаза обилие каких-то овальных и кольцевых структур вроде лунных цирков. Три таких овала были обведены красным. В рубке припахивало краской, как бывало всегда, когда вычислитель что-нибудь вычерчивал.
Слева висел сильно увеличенный снимок какой-то долины, сплошь поросшей многоярусной зеленью. Под снимком располагалась схема каких-то причудливых развалин. Между ними, на том самом месте, где недавно возвышался скоч, стоял Сусанин в легком полускафандре и задумчиво поводил носом то вправо, то влево.
- Доброе утро, - встревоженно проговорила Варвара.
- Доброе, доброе... Так вот: следов никаких. Вертолет тоже пропал - их вертолет, не наш же. Мы идем в свободный поиск. Туфеля и Фофеля мы берем, остальное добро - тебе. Один из скочей должен постоянно дежурить в рубке, другой - тем более постоянно и неразлучно - с тобой. На подзарядку будешь ставить того, что в рубке, на это время сама не спустишь глаз с экрана. Фон все время будет включен, я его заблокировал. Правда, проходимость волн тут паршивая, может, потому мы и SOS приняли не полностью. Дальнейшие инструкции буду передавать с борта, благо мы нацелились тут недалеко... Вот плошка. Геологов с нами нет, поэтому не берусь судить, почему тут такие блюдца вроде кратеров. Этот - восемь километров в поперечнике. От нашей стоянки он сравнительно недалеко, если бы можно было пройти через горловину долины, потом метров двести вниз - то дело было бы в шляпе. Но горловину словно нарочно закидали глыбами, им и скатиться-то неоткуда, не с вертолетов же сбрасывали... Баррикада. Ее-то мы перескочим, но никакие капибары тут не прошли бы. Да эту свалку камней не одолели бы и макаки, а они лазать мастера. Тем более что она - с Нотр-Дам.
- Тогда зачем вы туда собрались? - Варварин вопрос был вполне естествен.
- А затем, что если убрать растительность - вон внизу, на схемке, корабельная считалка произвела это с блеском, - то останется не что иное, как форменный лабиринт!
- Но ведь с воздуха ни людей, ни металла...
- Это еще не самое худшее. Гораздо хуже то, что в радиусе пятидесяти километров предположительно расположены еще два аналогичных аттракциона. И страшно представить, сколько еще за этим радиусом...
Варвара многое могла ему сказать, но только глубоко вздохнула, а потом выпустила воздух сквозь стиснутые зубы - получился шип, как у рассерженной гаттерии.
- Пойми, Варька, тебе остаться - оптимальный вариант.
- Я тебе не Варька. И потом, надо же совесть иметь - вы и на том корабле побывали, а я даже на землю тутошнюю ногой не ступила...
- Это пожалуйста. И даже до того корабля. Только чтобы фон не выключался и скоч, как собака, был при ноге, да с генератором защитного поля. Я же знаю, тебя не удержишь...
- Евгений, время! - крикнули из шлюзовой.
- И ни во что не ввязывайся, вызывай нас. Если вдруг перебои с фоном три красные ракеты. Можно и больше. Ну...
Он как-то очень неуклюже двинулся к девушке, но она пресекла это движение в самом начале:
- Насколько я понимаю, инструктаж окончен? Три ракеты, и все такое. Есть и спать с включенным микрофоном.
- Кобра, - сказал Сусанин и вышел.
Варвара посмотрела ему вслед, не удержалась и вылезла в тамбур. Из открытого люка несло вечерней прохладой, и было слышно, как скочи, лязгая членистыми манипуляторами, лезут вниз по трапу. "Ну, дети капитана Гранта, отваливаем! - послышался бодрый голос Сусанина. - Вечереет..."
Варвара поежилась - действительно, вечерело, и это обстоятельство отягчалось тем, что сутки на Чартаруме - или Земле Чары Тарумбаева, как она была внесена в космический реестр, - длились восемьдесят четыре с половиной часа. Девушка вернулась в рубку, взяла фон с жестким зажимом и защелкнула его на лацкане куртки. Из сетчатой кругляшки доносился вой разогреваемых двигателей, неразличимые голоса, металлический лязг. "Надо было попрощаться, - пронеслось вдруг в голове у Варвары, - надо было выйти и попрощаться с каждым..."
- Эй, на "Дункане", сейсмического штиля! - донесся вдруг из фона четкий голос Кирюши Оленицына.
- Семь футов под килем! - ответила Варвара.
Теперь шум двигателей доносился уже из распахнутой двери. Варвара не выдержала и выскочила снова в шлюзовую. Машина уже поднялась и, кренясь на левый борт, описывала круг над двумя звездолетами, торчавшими среди долины ровныя, аки два кипариса. На земле крутились подхваченные вихрем листья, но пыли почти не было. Вертолет свечкой пошел в высоту, и Варвара даже не успела разглядеть, кто сидел в верхней кабине под выпуклым колпаком. Впрочем, это было не важно. Главным же сейчас было то, что на этой совершенно незнакомой, совсем не грозной на первый взгляд, но все-таки чертовски опасной планете она практически осталась совершенно одна. "Ну что, голубушка, выбрала себе профессию дальнепланетчика, так не жалуйся и не дрейфь", - сказала она себе.
Впрочем, страха не было. Да Сусанин и не оставил бы ее одну, если бы она была способна в такой ситуации растеряться.
- Норега, не вижу рядом скоча, - донеслось из фоноклипса, прицепленного к лацкану.
- Виновата, исправлюсь. - Ну и голос у начальника экспедиции, как из жестяного ведра, - так и отдает металлом.
Она отступила на шаг и, нашарив на стенке клавишную панельку силовой защиты, привычно набрала параметры ячеек и мощность поля. Овальный распахнутый люк словно подернулся кисеей - в проеме возникла силовая решетка с отверстиями в два миллиметра. Приток воздуха обеспечен, но ни одна насекомая тварь не пролетит. А уж что касается напряженности поля, то теперь дверцу мог с разбега бодать самый крупный носорог. Впрочем, если бы он сочетал свою убойную ярость с прыгучестью кенгуру - от люка до земли было все-таки четыре метра.
Вот и началась вахта номер два. Нет, положительно не так она все себе Представляла! Но приказ командира есть приказ, тем более что условия приравнены к боевым. Варвара вернулась на центральную площадку, где в привычной позе дохлых жужелиц лежали оставленные на ее долю скочи, Вафель и Трюфель.
- Смиррр-на! - скомандовала Варвара.
Скочи мгновенно взвились, как ракеты, и приняли позу "готовность номер один" - опора на кончик бурдюка и два самых мощных двигательных манипулятора, остальные приподняты, как у жуков-оленей, готовых к драке. Жутковатое зрелище, особенно если помнить об их максимальной мощности. Нет, напрасно все-таки назвали их скочами - надо было "жучами" или что-то вроде...
- Кто из вас специализирован на ксенобиологию? - спросила Варвара, не очень-то надеясь на ответ, - ведь такого скоча Сусанин скорее всего должен был взять с собой.
Но на кончике рецепторного хоботка у Трюфеля загорелся пронзительный малиновый огонек, как это всегда бывало в тех случаях, когда скочи хотели привлечь к себе внимание.
- Робот межпланетный, многопрофильный, суперрежимный, бортовой номер "три", - доложил он.
- Ну, вот ты и будешь дежурить в рубке. Любой движущийся предмет - в иллюминаторе, на экране или внутри корабля, кроме нас с Вафелем, естественно, - тут же фиксировать и докладывать мне. Нехудо бы и классифицировать.
"Было бы что", - подумала она, но вслух этого не произнесла. Трюфель, не разворачиваясь, задом вполз в рубку и принял сторожевую стойку.
- Варвара, что там у тебя? - донеслось из нагрудного фона. Девушка глянула в иллюминатор: черная мошка кружила над хаосом завала на выходе из долины.
- Вертолет... - начал Трюфель.
- Домашний, обыкновенный, - подхватила Варвара. - Вижу. Нет, это не тебе, это я коллег к делу приобщаю. Вместо этой пары мне бы одного Полупегаса...
- Лопай, что дают.
- Евгений Иланович!!! - и как только фон выдерживает?
- "Жалобная книга", А Пэ Чехов. Между прочим, здесь два столба и между ними - определенно искусственный завал.
- Фермопилы, - вставил кто-то тенорком.
- Все бы ничего, да приборы взбесились... Ух, ты! Варвара замерла, вслушиваясь в тревожную паузу. Донесся пронзительный звон. Да, если бы это были просто Фермопилы!
- Теперь магнитная аномалия... - буркнул Сусанин. - А до этого высотомер вдруг ноль показал. Надо бы покрутиться тут, да солнце низко. Пошли мы дальше, если долго не будем выходить на связь - не волнуйся. Сама сообщай обо всем интересном. Ну, не до тебя сейчас...
Вертолетик сделал еще один круг, потом начал уменьшаться и, наконец, растаял в сиреневатой дымке.
- Вафель, - сказала Варвара, - а ты будешь при мне. Неотлучно. И с генератором защитного поля. Только прежде, чем обременять себя лишней тяжестью, накорми-ка ты меня.
Она подняла глаза и поглядела на корабельный хронометр: Степуху они покинули ровно пятьдесят девять часов назад. Нет, с минутками. Варваре вдруг пришло в голову, что впервые в жизни она живет буквально не по дням, а по часам. Но на этой нелепой Чартаруме иначе нельзя.
И наверное, не часы, а минуты считает злополучная пятерка с корабля, пославшего SOS. Что с ними приключилось? В такие экипажи тоже ведь не желторотиков набирают. Она поискала глазами среди записок, засунутых под стекло, - где-то тут должна была находиться копия списка, найденного на пустом кораблике. А, вот: Чары Тарумбаев, Фюстель Монкорбье, Игорь Боровиков, Ом Рамболт, Иван Вуд. Ни одной знакомой фамилии. И есть хочется, и кусок в горло не лезет, как подумаешь, что там с ними...
- Вафель, супу!
В золотистой мисочке плавают поджаристые гренки, неторопливо утопая в ромашково-желтом горохе. Тисненая медалька сливочного масла и рыжая корочка пшеничного хлеба. Там, за иллюминатором, катастрофически не хватало теплых янтарных тонов, и сейчас этот маленький кухонный столик, застеленный шоколадной клеенкой, казался частицей далекой золотоносной Степухи. Дали небесные, как, выходит, можно тосковать по едва обжитому дому, даже если этот дом не на Земле. Она вдруг припомнила полные бокалы над свадебным столом и первые капли, с языческим благоговением пролитые на траву Майского Луга. И она со своей щенячьей самонадеянностью, и Лерой - рядом.
Живой.
Она отодвинула пустую тарелку, стиснула локти и опустила подбородок на скрещенные руки. А что, если она больше никогда не вернется на Степуху? И вся остальная жизнь пойдет вот так, последним номером в чужой команде? Вроде запасного игрока... Но ведь она сама выбрала этот путь и сама решила больше никогда ни на йоту не отступать от того, что она называла "стать прежней Варварой". Стала.
Так в чем же она была не права? Почему она сидит в этой консервной банке, как третий скоч?
Значит, где-то все-таки была допущена ошибка. Просмотреть, как на видеоленте, все с самого начала, благо времени, тягучего и бесполезного, больше чем достаточно. И самое легкое найти это начало. Потому что было так...
x x x
Новая лихорадочно застраивалась. Вместе с отбывшими телятами на Большую Землю был послан непомерный даже по космическим масштабам запрос - люди, оборудование и еще и еще люди. Все это нужно было разместить, и уже не во времянках, а капитально. Новая становилась столицей, окрест планировались базы и поселки, особенно на побережье. Как и подобало столице. Новая в первую очередь обзаводилась музеями - действительно, какой смысл хранить экспонаты на складах, если можно было расположить их в доступном для обозрения месте? Строительного камня было навалом, площади не ограниченны, кибов вдосталь - сооружения росли, как грибы. Только что Гюрг с Оленицыным и кем-то из бывших маринисток закончил доставку сюда громадных каменных блоков, выпиленных из пресепторской стены вместе с золотым тайником. Сейчас эти блоки, снова сцементированные воедино, высились прямо посредине одной из центральных площадок, и кибы с молниеносной быстротой возводили вокруг сейсмоустойчивый каркас.
Варвара терпеливо ожидала, когда же Гюрг со своими подручными покинет место стройки, - ей надо было сделать точнейшие снимки для отправки на Большую Землю со следующим же кораблем. Она старательно избегала таких встреч, но уж если все-таки им приходилось сталкиваться - не шарахалась в сторону, втайне изумляясь тому печальному спокойствию, с которым она освобождалась от захлестывающих ее воспоминаний. Еще бы, многолетняя привычка: когда ныряешь, тем паче неожиданно, обязательно глотнешь горько-соленой воды. Привкус соли еще оставался.
Что изумляло ее гораздо больше, так это поведение Гюрга. Она боялась навязчивости, грубо подстроенных ситуаций, психологических силовых приемов. Ничего не было. Сначала девушка взвалила вину на Сусанина - несмотря на недвусмысленный отказ, начальник биосектора вел себя так, словно не сомневался в успехе. Варваре приходилось буквально на каждом шагу ставить его на место. Его заботливая фамильярность и неизменное "ты" только копили порох для неминуемого взрыва, и однажды, искоса глянув на Гюрга, Варвара почувствовала, что бывший ее командор так спокойно и снисходительно воспринимает все выпады Сусанина в сторону Варвары именно потому, что убежден в ее неуязвимости. А сам он не предпринимал ничего, будучи уверен, что рано или поздно это за него сделает случай.
Так было и в то утро: Гюрг заканчивал работу с "Золотой кладовой", а Сусанин донимал Варвару результатами зондовой съемки. С тех пор как нападения на всякую аппаратуру как на воде, так и над водой внезапно прекратились, все имеющиеся зонды были брошены в район рыжих островов. Мешала постоянная пелена тумана, но инфракрасная и ультразвуковая техника кое-какие результаты давала. И главный вопрос, мучивший и Сусанина, и Варвару - куда же подевались аполины? - пока стоял на первом месте.
- В радиусе ста миль - ни одной особи, представляешь? - кипятился Сусанин. - Полезешь под воду? Я сам буду страховать.
Варвара только пожала плечами. Под водой она уже бывала, и с нулевым результатом, а страховка Сусанина ее не особенно приводила в восторг. Она бесцельно перебирала снимки, сделанные с разных высот, и дивилась собственной апатии. Хотя - ждать нечего, тоска беспросветная... Она подперла щеку рукой и бездумно глядела на юг, туда, где должно было находиться море. Они с Сусаниным расположились на крыше биокорпуса - в новом городке все здания сооружались на манер мексиканских гасиенд - ровная площадка, окруженная балюстрадой, хочешь - симпозиум проводи, хочешь - в пинг-понг играй. Как правило, чередовали и то и другое. Внизу метался Тогенбург, видно, съел что-то неподходящее, блеял и припадал к земле. Варвара не выдержала, подошла к перилам и свесилась вниз, и в тот же миг на горизонте полыхнуло давно не виденной грозой, и в промежутке между пирамидальными кедрами начало расти что-то очень далекое и призрачное, неправдоподобное и потому не страшное. Сусанин все еще бубнил что-то свое, а Варвара махала рукой, не находя слов, и он наконец понял, подскочил к ней и замер, глядя на вытягивающуюся вверх стрелу, оперенную белыми клубами. А потом все стало потихоньку таять.
- Направленная аннигиляция, - тихо проговорил он. - Все-таки программа самоуничтожения была...
- А кто на берегу?.. - обернулась к нему Варвара.
- Никого, к счастью.
Никого. Хоть на этот-то раз - никого. Пронесло. Так вот почему исчезли аполины!
- Ну, будем надеяться, что это финальная катастрофа, - сказал Сусанин, в последние дни настроенный на беспробудный оптимизм. И следом за его словами прилетел грохот, запоздалый и никого не способный напугать. Но люди только сейчас почувствовали что-то неладное и повыскакивали из помещений, справедливо опасаясь землетрясения.
- Женька, что там у тебя видно? - крикнул кто-то снизу.
- Да, в сущности, ничего - Пресепторию нашу разнесло начисто и окончательно!
И только сейчас Варвара вспомнила, что в таксидермичке оставался Полупегас. Левый.
- Надо на берег, - сказала она с тихим вздохом. - Подранков собирать.
- Сейчас нельзя - вертолет не вытянет. Шквал.
- А... там, на побережье, не могли поставить защиту?
- Кто?
- Кибы, скочи... Мало ли кто.
- Наша защита тоже не на любую мощность. Как говорится, и на Степуху бывает проруха. Что, Пегас?..
Она промолчала. Впрочем, собираться стали тут же, на недавно отремонтированную дорогу вылез грузовик, набитый добровольцами - и, естественно, Варвара была в общей массе; работа оказалась страшнее и грязнее, чем можно было увидеть в самом страшном сне, и когда утихли шквалистые ветры, взад-вперед замотался вертолет, обретший статус ветеринарного транспорта, и только на седьмой или восьмой день, перевязав и зашив кого можно и захоронив всех придавленных и истекших кровью животных, спасатели вдруг с удивлением отметили, что за все эти дни они не видели ни единой асфальтовой гориллы.
Никто не отдавал никаких команд, просто кто-то улетал на Новую и не возвращался, да и четвероногих пациентов в изломанной, словно изжеванной каким-то чудовищем чаще почти не встречалось. Варвара с Кирюшей бродили по кромке воды, потому что вся галечная полоса была загажена разлагающимися останками рыб и водорослей. Варвара сейчас не могла припомнить, утро это было или уже вечерело, но грязные буровато-лиловые волны впервые за эти дни вдруг приутихли, лишь кое-где оттененные сравнительно чистыми оборками пенной белизны. Было невыносимо отвратительно, как на кладбище, на котором взорвалась залежалая с давних времен бомба.
Она невольно искала то место, где совсем недавно торчал из зыби морской ничем не приметный ржавый пригорок острова. В море как будто ничего не изменилось - уцелевшие острова, как кочки на болоте, едва приподымались над водой, припорошенные пеплом взрыва. И черный плавник по-акульи резал воду, не оставляя за собой борозды.
- Смотрите-ка, аполин! - крикнул Кирюша, как будто увидел Деда Мороза.
Вернулись, значит. Варвара постояла, глядя себе под ноги, потом повернулась спиной к морю и, хлюпая по комьям тины, пошла прочь. Троекратно выгнутый корпус биолаборатории уцелел, снесло только крышу, вышибло окна и двери. Ветер пронизывал пустой каркас, словно это была развалина столетней давности. Да, пришельцы строили понадежнее. Варвара обошла цокольный выступ. Сзади пряталась от периодических шквалов палаточка радиста, и безработный Сегура, бравшийся помогать всем и во всем, сидел, скорчившись, едва умещаясь под защитным пологом.
Услышав шаги, он поднял палец. Варвара поняла и пошла уже на цыпочках. "Да, да... По направлению?.. Да справимся мы с Гришкой! Сей минут будем. Нас тут всего-то трое. Ждите!" - Он оторвался от фона:
- Зовите Кирилла, срочно возвращаемся на Новую. Только что принят SOS. Что-то невразумительное. Кто-то кого-то украл.
- Кирюша, к вертолету! - крикнула девушка. - Путают они. Кроме нас, сейчас никого вне территории Новой не имеется. А нас не крали.
- Да не про Степуху речь. SOS с соседней звезды, то есть с одной из ее планет.
Подбежал, оскальзываясь на стеклянном крошеве, Кирюша и прислонился к щербатой стенке, переводя дыхание.
- Поехали, - сказала Варвара. - В воздухе разберемся, что к чему. Но разобраться в воздухе не удалось. Наскоро пробормотав текст фонограммы, Сусанин куда-то умчался, - как поняла Варвара, - митинговать. Подлетая к Новой, Сегура заложил крутой вираж и спланировал на одну из свободных и пока безымянных площадок в самом центре поселка. Сверху успели заметить, что митинг имеет место на крыше только что отстроенного вивария - человек шестьдесят, кто в шезлонгах, кто на надувных пуфах, а большинство просто на перилах.