Шон живо помнил, как в тот самый вечер она поднялась к нему в спальню, гладила по волосам и целовала в разгоряченный лоб. Ее улыбка казалась такой странной, пластмассовой. Фальшивой, как и все в их разваливающейся семье.
– Как близко вы были знакомы с мистером Томпсоном? – Агент начал со стандартных вопросов.
– Мы были хорошими знакомыми, – немного помедлив, ответил он.
Мужчина сделал несколько пометок в блокноте.
– Вы можете назвать всех, кто был в тот вечер в том помещении?
– Да…
Шон по памяти перечислил всех, кто там находился.
– Не могли бы вы по памяти пересказать все события в хронологическом порядке?
– Мы приехали в клуб на вечеринку. Со мной в машине ехали Джеймс, Оливия и Рейчел. Девчонки сразу пошли на танцпол или к барной стойке, а мы сидели с Саймоном на диване и обсуждали все… события. Он рассказывал мне про каких-то девушек, про свои дела… Разговор пустой, обычный. Потом мы пошли наверх, я помогал Рейчел подняться, потому что она перепила. В випке мы играли в «Правду или действие», сначала отвечала Оливия, потом я, дальше танцевал Джеймс, а потом…
– Не останавливайтесь, – равнодушно сказал агент, скрестив руки.
– Джеймс загадал Саймону действие. Он отказался его выполнять и выпил из чаши. И умер.
Шона поражало то, насколько это вошло в норму. Две недели назад он и подумать не мог, что ранним утром будет давать показания агенту ФБР и равнодушно рассказывать о гибели своего знакомого.
– Что за действие загадал Джеймс?
– Вроде… – Шон на мгновение задумался, чувствуя, как неприятная тревога стягивает горло. – Пройти на руках на первый этаж.
– Саймон делал это когда-нибудь?
– Нет, – уверенно ответил Беннет, прекрасно понимая, к чему ведет Полански.
– Может, он занимался акробатикой или…
– Нет, не было загадано, чтобы Саймон выпил. Вы ведь это хотели услышать, да? Но Джеймс ни в чем не виноват. Он этого не делал.
– Хорошо… Кто занес чашу с… напитками в комнату?
– Я… Я не знаю. Мне пришлось нести Рейчел Симмонс, как я уже и сказал, – ответил Беннет, неожиданно обрадованный этим фактом.
– Где стояла чаша, когда вы зашли?
– На столе. – Шон чуть нахмурился, пытаясь вспомнить точно.
– Ее никто не брал?
– Н-нет… Хотя, подождите… Ее взяли на колени девушки…
– Кто именно?
– Джессика… Джесси! Ее звали Джесси. Она со своей подружкой держала чашу, пока Джеймс… – Парень предусмотрительно остановился.
– Пока мистер Холланд что?
– Выполнял действие, – уклончиво ответил Шон.
– Какое? – устало спросил агент.
– Он танцевал на столе.
– Ладно… – Агент приподнял брови, но достаточно быстро вернул себе невозмутимый вид. – Кто наливал жидкость в стаканы? Или мистер Томпсон пил прямо из чаши?
– Нет, он пил из стопок.
События прошедшего вечера пронеслись перед глазами Беннета. Он нахмурился, пытаясь вспомнить детали, но они будто ускользали от него. Внезапно он понял, в чем дело. Вспомнил, кто зачерпывал алкоголь. Он в точности вспомнил смеющееся лицо Джеймса. Пальцы Шона похолодели, но он мотнул головой. Шон не хотел лгать, однако прекрасно понимал, что правда расследованию не поможет. Его лучший друг никак не мог быть убийцей. Не мог ведь?
– Но я не помню, кто разливал, – соврал он, глядя прямо в глаза федеральному агенту.
Джеймса обдало жаром, а затем холодом. От волнения он не знал, как держать себя в руках. Ноги непроизвольно тряслись, а взгляд метался по знакомому кабинету. Забавно, что именно он попал в класс искусств. Если бы не обилие репродукций шедевров мировой живописи, он бы сошел с ума от ожидания. Джеймс мазнул взглядом по «Шулерам» Караваджо и «Клевете» Боттичелли. Беспокойство лишь возрастало.
– Здравствуйте, мистер Холланд, – быстро кинула женщина средних лет в костюме. – Я – агент Медлин Джонсон. Мне нужно задать вам пару вопросов по поводу случившегося.
– Да…
– Вы помните, кто нес чашу с… напитком в VIP-комнату?
– Помню. Это был Ричард Маккензи. Он еще расплескал половину мне на футболку… – Джеймс показал на уже подсохшее пятно на своей одежде.
– Ричард Маккензи? – удивленно повторила женщина, делая несколько пометок. – Вы уверены?
– Да.
– Получается, он был среди вас, когда вы играли, так?
– Должен был быть… – рассеянно пробормотал Джеймс.
Он силился вспомнить, однако вместо лиц в его воспоминаниях мелькали смутные пятна, будто кто-то подпортил старую пленку.